– Пытаешься меня обидеть? Бесполезно, эльфы не обидчивы, а уж я тем более. Никого конкретно. Да хоть Маркус. Хоть бы и Милит.
– Ну вот разве что Милит, – с максимальным сарказмом кивнула Лена. Ариана покачала головой.
– Дура ты, хоть и Светлая. Милит тебя любит, значит, из шкуры вылезет, только чтоб тебе было хорошо. Ну не хочешь Милита, ты Маркусу нравишься, и он точно так же из шкуры вылезет. Не хочешь этих, да только мигни любому эльфу… Но тут я уж честно скажу, что они в тебе прежде всего Светлую видят, а вот Маркус и Милит – женщину. В Сайбу выберись в конце концов.
– А еще можно Гарвина, – очень серьезно сказала Лена, – вдруг моя магия поможет ему избавиться от темной стороны силы, то есть от последствий некромантии. Или Лиасса, чтоб он мог восстановить всю свою мощь…
– Думаешь, крайне остроумно? Владыка – да, он с тобой ляжет с удовольствием, но вовсе не потому, что ему так нужна твоя сила. Он по-прежнему самый сильный маг среди нас… среди вас тем более. Гарвину ты не нравишься как женщина, хотя такого уважения, как к тебе, у него ни к кому нет… разве что к Владыке. Кого еще вспомнишь – Кайла? Молод. Опыта маловато. А тебе нужен мужчина, знающий тело женщины лучше, чем свое. Ласковый, опытный, понимающий. Потому и говорю – Милит или Маркус. Ты им нравишься, они оба тебя хотят. А Маркус к тому же еще и друг. Почему бы друзьям не быть вместе?
– Вот вернемся домой, – пообещала Лена, – начну Маркусу глазки строить и зазывно улыбаться.
– Он и так поймет, если ты вдруг решишь. Ты же знаешь, когда мужчина тебя хочет. То-то старалась с Милитом взглядом не встречаться…
– Владыка простил Милита?
– Нет, не думаю, – ответила Ариана после паузы. – И вряд ли когда простит. Он суров.
– А ты простила?
– Я мать, – виновато вздохнула Ариана. – Он единственный мой сын. Я простила, Аиллена. Но никогда не забуду, сколько боли он тебе причинил, и ему никогда не дам об этом забыть.
– А ты не знаешь, зачем он это сделал?
– Не знаю. Спрашивала – молчит. «Не твое дело, мать» – и все.
– Он тебя любит, правда?
– Да. Дети обычно уважают родителей, любят… но Милит – особенно. Конечно, превыше всех для него Владыка, потом, я полагаю, ты, но потом все же я. Он собственных детей так не любил никогда… Милит плохой отец, но он хотя бы это понимает… Ну что, ты отдохнула? Давай потихоньку пойдем домом.
* * *
После этой прогулки Лена два дня отлеживалась, а Маркус все массировал ей ноги – болели жутко. Ныли все суставы, так, что даже улечься толком она не могла, все казалось неудобным. Маркус добыл какую-то мазь, втирал ей в ступни и удивлялся:
– Ну ты ж не старуха, что так кости-то болят… Эх, Делиена, завела б ты себе мужика все-таки. Не дело так изводиться.
– А ты думаешь, я извожусь, потому что у меня мужика нет?
– Нет, конечно, не думаю. Ты, может, всю жизнь изводиться станешь. Но тебе надо расслабиться, ты такая напряженная, аж звенишь. А вот я не знаю лучшего способа расслабиться. Ты ж не думаешь, что шут так и… ну… один все время?
– Не думаю, конечно. Не ты ли меня убеждал в том, что у мужчин это животное?
– Да и у женщин не от избытка разума, – хмыкнул Маркус. – Только ведь я прав. Ты подумай об этом, а? Понятно, что ты шута никогда не забудешь, ну так что ж, на всю жизнь одной? Нельзя. В конце концов не просто же так природа придумала мужчину и женщину и уж точно не просто так сделала, чтоб им вдвоем было хорошо
Лена обещала подумать, и он отстал. Странные. Да разве нужен ей кто-то другой?
Ариана решила взять ее измором и при каждой встрече если не уговаривала, то намекала, если не намекала, то красноречиво вздыхала. Маркус столь же красноречиво кряхтел. Но когда дней через десять о том же начал и Лиасс Лена с интересом спросила:
– Вы сговаривались?
– С кем? – не понял Лиасс. – И о чем?
– Ну хотя бы с Арианой. И с Маркусом. Что-то любимая тема у вас всех: Светлая, не пора ли тебе обзавестись любовником.
Лиасс помолчал.
– Нет. Мы не сговаривались. Да и вряд ли мне бы удалось сговориться с Маркусом. Ты вправе мне не верить, конечно, но он ведь никогда не пойдет на то, чтоб причинить тебе какой-то вред. С Арианой я, конечно, мог бы и сговориться, только не делал этого. Если трое друзей советуют тебе одно и то же, это не самый плохой совет. – Он погладил Лену по щеке. – Что ты с собой делаешь, девочка?
– Если я эту Странницу увижу, убью, – мрачно пообещала Лена.
– Не думаю, что увидишь. Хотя бы в ближайшие сто лет, а за это время ты расхочешь ее убивать. Ты женщина, Аиллена, а даже самая сильная женщина должна иметь рядом плечо, к которому можно прислониться.
– Этого добра у меня на целый забор. Устанешь прислоняться.
– Хорошо. Я скажу иначе. Плечо, к которому можно было бы прильнуть. Руку, которая бы могла обнять. Любое живое существо нуждается в ласке. Мать целует ребенка, отец гладит его по голове, сестра обнимает брата… Аиллена, ты всего лишь человек.
– А ты всего лишь эльф. Ты мне лучше о Гарвине расскажи. Что так такого непоправимого с ним, что он даже присягу принести не может?
– Может. Он и готов дать любую клятву, и его искренность только подтверждается тем, что он ищет клятву, которую не мог бы нарушить.
– А некромант – может?
– Почти любую. Он не собирается ее нарушать, но он честен… я бы даже сказал, чересчур.
– Хотя не любит людей куда больше, чем всякий другой эльф.
– Ничуть не больше, чем Виана или Паир. Они не сразу привыкнут к мысли, что люди не обязательно должны быть врагами. Кстати, Паир и Виана дали истинную клятву, ту же, что и все мы. Посол ее принял. А насчет Гарвина… Может быть, ты попробуешь объяснить послу, в чем проблема? Мне кажется, что тебе и Карису он поверит скорее, чем нам.
– Я поговорю. Какое еще задание ты готов мне придумать, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей? Кстати, а кандидатуры у тебя есть? Для моего расслабления? Продумал вопрос или общо советуешь?
– Эльфы не обидчивы, – засмеялся Лиасс, – так что не старайся напрасно. Вопрос продумывал. То, что ты не ляжешь с первым встречным, очевидно. Получается не так уж много вариантов. Я. Маркус. Милит.
– Обоснуй.
Эльф покачал головой, не то чтоб осуждающе, скорее грустно и понимающе.
– Со мной ты уже была, и, возможно, это тебя так не испугает. И поверь, я был бы рад. Но буду честен: лучше Маркус или Милит, потому что ты нравишься им как женщина.
– А тебе не нравлюсь.
– Ничуть, – улыбнулся Лиасс, – но видишь ли, Ариана мне тоже не нравится как женщина. Пожалуй, я мог бы еще сказать о Гарвине, но лучше бы выбрать того, кто нравится тебе. А Гарвин тебе не нравится.
– А я ему. Знаешь, Лиасс, есть один человек, который мне нравится…
– Аиллена, – перебил Лиасс, – не лги сама себе. Он тебе не нравится. Его ты любишь, и любишь по- настоящему. А нравится тебе Маркус. Нравлюсь я. Раньше нравился и Милит. Согласись, что к нам ты
