Зеркало перемен. 2. Странница

лег рядом, обнял – у них просто выработалась привычка спать обнявшись, погладил волосы и начал мурлыкать в ухо самую настоящую колыбельную…

* * *

Странница прожила в лагере почти неделю, расспрашивала эльфов и немногочисленных людей – Кариса, посла да гвардейцев, с интересом наблюдала, как Лена составляет сложное лекарство для немолодого эльфа, страдавшего от жестоких желудочных колик – результата незалеченного ранения, а потом перевязывает мальчишку, случайно задевшего кусок раскаленного металла в отцовской кузнице. Она никому не надоедала, зато доварила суп для холостяков, потому что у эльфийки, которая этим занималась, начались схватки и ее принесли в больничную палатку, где торчала одна Лена, в жизни не видевшая родов даже по телевизору. Слава богу, прибежал лекарь, и Лена ему только помогала, умирая от ужаса и втайне радуясь, что ей через такое пройти не довелось. Роды вроде были нормальными, в перерывах между схватками роженица еще и поддразнивала бледную от ужаса Лену (у нее это был уже третий ребенок), а лекарь, гад такой, умышленно отошел, когда малыш решил, что ему пора на воздух, и приняла его именно Лена. Как вообще можно рожать в таком холодном месте – ладно, мамаша, но ребенка-то стоило бы и пожалеть…

Она обтерла маленькое тельце полотенцем, смоченным специальным отваром, неумело завернула его в толстую пеленку, всерьез опасаясь оторвать ему ручку или ножку, а он вдруг открыл глаза и уставился на нее, словно чего-то уже понимал. Странно, что не заорал от ужаса. Глаза у него были зеленые. В крапинку. А так – обезьянка и обезьянка, как и всякий новорожденный. Лена положила его рядом с матерью и без сил опустилась на стульчик. Мать и лекарь начали хохотать. «Она устала больше, чем я». – «Можно решить, что она рожала». Смешно им… А Лене стало грустно. Ей ведь никогда не взять на руки своего ребенка. И Странницы не имеют детей (без месячных это и впрямь трудновато), и шуты стерильны.

– Дай ему имя, Аиллена, – вдруг попросила мать, беря Лену за руку. Лена удивилась. Эльфы очень ответственно подходили к выбору имени для ребенка, долго советовались, учитывали мнение ближайших родственников, а тут вдруг так легко и просто: дай ему имя… – Я хочу, чтобы мой сын получил благословение Светлой. Можно? Пожалуйста, дай ему имя, прошу тебя. Как бы ты назвала своего сына?

– В моем мире совсем другие имена.

– Ну и что? Как бы ты назвала своего?

– Александр. Или Павел. Не знаю.

Эльфийка протянула ей малыша. Тот пискнул.

– Дай ему имя, Аиллена. Прошу тебя.

Лена взяла младенца и посмотрела в зеленые глаза. Уже мутные, как и положено младенцу.

– Ну что, друг? Будешь Александром?

Ребенок подумал и наконец заорал. Лекарь засмеялся:

– Будет! Он согласен, Аиллена.

Так Лена стала почти крестной матерью эльфа. Имя Александр было непривычным – сложным, что ли, потому ребенок был легко переделан в Алекса – Леной же. Саша – это был бы уже сюрреализм. Эльф по имели Шурик. Или Санек.

Вечером Лена выпила существенно больше вина, чем обычно, и все равно руки дрожали. Шут и Маркус так и прыгали вокруг нее, не забывая при этом дразниться, но они умели это делать так необидно… впрочем, обидно тоже умели, но Лены это никогда не касалось. Шут уложил ее спать и собрался было уйти – допивать, наверное, но Лена не отпустила, и он ничуть не расстроился. Даже наоборот. Правда, океан был необычным, и она подумала потом, что не стоит больше делать это спьяну, неровен час, утонешь. Правда, вполне трезвый шут тоже говорил, что голова кружится сильнее обычного, ну так, может, просто от того, что Лену ничего не сковывало. Ага. А раньше сковывало. С учетом того, что она ничегошеньки не помнила. Это с Милитом – сковывало… А Милита – ничего не сковывало. Вообще. Будь Лена трезвой, ни за что не рассказала бы шуту ничего из своих развлечений с эльфом, но тот слушал очень внимательно и на следующую же ночь применил на практике, хотя Лена вовсе на это не намекала. Ей и так было с ним хорошо до неприличия. Даже без всякого океана.

* * *

Странница уходила с утра – хотела по снегу, уже подтаивавшему, успеть добраться до ближайшей деревни. Нортон коммандер, то есть Фар, нагруженный приличных размеров рюкзаком, смирно стоял в сторонке, изображая приветливую кротость. Лиасс прощался со Странницей, тоже изображая много чего, однако существенно убедительнее. Гарвин кривил губы в весьма гадостной улыбке, способной изуродовать даже сказочную красоту эльфов.

– Ты чем-то недоволен, Гарвин? – не выдержал наконец Лиасс. – Изволь быть почтительным с нашей гостьей.

Гарвин отвесил подобающий поклон.

– Прости, Светлая, у меня и в мыслях не было выказывать тебе непочтительность. Ты очень славная женщина. Просто я не понимаю, зачем твой спутник засоряет наши колодцы.

– Колодцы? Засоряет? – удивилась Странница. – Фар? Чем?

– Да вот, – Гарвин подал ей небольшой то ли сверточек, то ли мешочек. – Мне ты, возможно, и не поверишь, только видели это охранники Владыки. Они готовы даже к допросу мага, если тебе будет угодно.

Странница помолчала, раздумывая.

– Вы следили за нами, Владыка?

– Не за тобой, Светлая, – поклонился Лиасс, – но за твоим спутником. На всякий случай. Очень уж он эльфов не любит. Руки моет, случайно прикоснувшись к кому-то, например… Даже, прости, от бани отказался, лишь бы не рядом с нами. Вот я и приказал своей охране за ним присмотреть. Гил, доложи.

– Вчера ночью, через два часа после полуночи, он украдкой пробрался к колодцу рядом со стройкой и что-то в него бросил, – бесстрастно доложил главный Ленин телохранитель. – После этого вернулся в дом. Гвардейцу сказал, что выходил по нужде, живот прихватило после обильного ужина, а потом прогулялся, чтобы освежиться. Диран спустился в колодец, достал это и отнес Милиту. Кроме нас двоих это видел Далин.

– И ты готов даже к допросу мага? – склонила голову набок Странница. – Мага-человека?

– Готов, – не дрогнул эльф. – Мне нет нужды лгать, Светлая. Для нас он не опасен. Но он опасен для тебя.

– Фар, а ты готов к допросу мага? – спросила Странница, слегка подрастеряв свою приветливость. Даже, пожалуй, с угрозой спросила. Тот отчаянно затряс головой. – Что это за сверток?

– Интересный материал, – сказал Милит. – Через несколько дней он растворился бы в воде и вот… – Он вспорол ткань. Завоняло так, что Лена даже шарахнулась. – Полуразложившийся труп животного.

– Здорово, – присвистнул Маркус. – Странница уходит, а через несколько дней эльфы вдруг начинают болеть… или умирать. Что все подумают, Светлая? Где ты только такого прохиндея нашла?

– Допросите его, – вдруг приказала Странница. – Кто тут наиболее сильный маг, ты, Владыка?

– Наиболее сильный – я, наиболее умелый в допросах – Кавен.

– Допросите его.