– Ладно, разберемся, – буркнул себе под нос Полунин и стал одеваться.
Светлана ждала его на кухне. Она поставила на плиту кофейник и поджаривала тосты. Владимир, проходя мимо нее, вдруг почувствовал прилив нежности к жене. Ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Может быть, именно это и следовало сделать, но Владимир сдержался. Он еще помнил обидные слова, которые они вчера наговорили друг другу, и не верил, что объятиями можно уладить конфликт.
– Володя, прости меня! – проговорила Светлана.
А вот такого начала разговора Полунин никак не ожидал. Рассчитывал услышать упреки, оскорбления, обвинения в равнодушии и эгоизме, но никак не извинения! И от неожиданности в первую секунду даже не нашелся, что сказать. Да и потом не придумал ничего лучше, кроме дурацкого вопроса:
– За что?
– За то, что я отвратительно вела себя по отношению к тебе в последние дни, – ответила Светлана, и в глазах ее блеснули слезы. – И вчера сорвалась на крик, не попытавшись ни в чем разобраться.
– Ты о чем? – Полунин и в самом деле растерялся.
– Не знаю, Володя, – шмыгнула носом жена. – После того, как мы вернулись из Франции и ты ушел с головой в работу, я первое время терпеливо ждала, когда наконец ты сможешь больше внимания уделять семье. Но время шло, ничего не менялось, и я пришла в отчаяние. Иногда казалось, что ты взял меня в жены только для того, чтобы не терять время на поиск подружек, когда тебе приспичит заняться сексом...
– Лучик, это не так, – попытался возразить Полунин, но жена жестом остановила его.
– Не перебивай меня, пожалуйста, Володя. А то я не смогу сказать все, что хотела, – слегка раздраженно проговорила она. – Именно так все и выглядело. Я до сих пор ничего не понимаю. Но осознала, что у тебя действительно нет времени мне все объяснить, ты делаешь то, что считаешь правильным и наиболее полезным для семьи. Поэтому я больше не буду задавать вопросов и подожду, когда у тебя найдется пара часов для нас с Антоном.
– Лучик, пойми, – снова попытался вставить слово Полунин, но жена вновь перебила его:
– Ты не даешь мне сказать. – Она помолчала секунду-другую и продолжила: – А теперь еще прибавился страх. Боюсь за тебя, за себя, за Антона. Вчера, увидев убитого Шакирыча, – Светлана судорожно сглотнула, – я поняла, насколько страшные вещи творятся вокруг нас. Он ведь пожертвовал жизнью, чтобы спасти тебя?
Полунин ничего не сказал. Лишь кивнул и опустил глаза.
– Поэтому прошу тебя, Володя, будь осторожней. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Ты хотел куда-то увезти нас с Антоном? Сделай это побыстрее, пожалуйста! Иначе я просто умру от страха. Я не сплю по ночам, прислушиваюсь к каждому шороху. Я просто не смогу находиться в этом доме, пока все не закончится!
Светлана разрыдалась. Полунин поднялся, молча обнял ее, гладя по голове. Попытался утешить ее, успокоить, но Светлана попросила его помолчать, а потом проговорила:
– Володя, давай прекратим разговор. Я попытаюсь принять все как есть. А ты постарайся выпутаться из своих проблем побыстрее. И как только это сумасшествие закончится, ты обо всем мне расскажешь. А сейчас не надо. Потому что я совсем потеряю от страха голову.
– Как скажешь, – пожав плечами, сказал Полунин и посмотрел на часы. – Иди в ванную и умойся. А я разбужу Антона. Надо побыстрее собрать вещи и быть готовыми уехать в любую секунду.
Мальчишка, узнав, что сегодня не нужно идти в школу, сначала страшно обрадовался. Нельзя сказать, что он так уж сильно не любил учиться, но какой ребенок не предпочтет утомительные и скучные занятия возможности поиграть? Однако, узнав, что им с мамой Светой скоро придется уехать, нахмурился.
– Опять? – недовольно спросил Антон отца. – А мы не можем жить, как нормальные люди?
– Мы и живем, как нормальные люди, – грустно улыбнулся Полунин. – Только иногда нам пытаются помешать всякие нехорошие дяди. Да ты и сам это знаешь! А сейчас иди умываться.
Отправив сына в ванную, Полунин позвонил Болдину. Славка тут же схватил трубку, словно сидел рядом с телефоном. Он даже не удивился, услышав голос Владимира, и, когда Полунин извинился за вчерашний скандал, великодушно ответил, что ничего страшного не случилось и он уже все забыл.
– Вот и хорошо, – усмехнулся Владимир. – Давай-ка мчись ко мне. Нужно будет перевезти на новую квартиру Светлану с Антоном.
– Понял, – ответил Славка. – Сейчас выезжаю. Буду через полчаса...
– Только не приезжай на своей машине, – попросил Полунин. – За домом могут следить, и не нужно, чтобы за вами увязался «хвост». Помни, никто не должен знать, где скрывается моя семья.
– Я и сам это знаю, – обиженно сказал Болдин. – Ладно, ждите. Скоро приеду!
В ожидани Славки Владимир помог Светлане собраться и, укладывая вещи, включил телевизор, чтобы посмотреть в утреннем выпуске новостей местного телеканала повтор вчерашнего репортажа со своего предприятия. Вечерние новости он посмотреть не мог и сейчас хотел узнать, насколько серьезно проехались телевизионщики по Грушицыну.
Налоговой полиции здорово досталось. И хотя репортер уделил больше внимания «попранию свободы слова», выступления Степина и Татьяны тоже не обошли стороной. Хотя во всем, что касалось цели визита Грушицына на «Нефтьоргсинтез», ведущий постарался быть беспристрастным.
– А это кто такая? – удивленно спросила Светлана, остановившись за спиной мужа и показав на Татьяну. – Что-то я ее не помню. Она новенькая?
– Угу, – не оборачиваясь кивнул Владимир. – Вчера первый день работала и сразу в такой переплет попала. Посмотри, как хорошо она держится. Будто всю жизнь перед телекамерой проработала!
– Вряд ли, – хмыкнула Светлана. – С такими кривыми ногами только ты мог подпустить ее к камере.
– Какие же они кривые? – удивился Полунин, обернувшись к жене. – По-моему, вполне нормальные ноги.
– Конечно. Для тех, у кого ненормальное восприятие, – фыркнула она и пошла в спальню собирать вещи.
– Ты что, ревнуешь? – Владимир усмехнулся и вдруг вспомнил то чувство, которое испытал вчера от случайных прикосновений Татьяны. Он почувствовал, как желание обладать этой женщиной вновь нахлынуло на него, покраснел, будто школьник, торопливо отвернувшись к телевизору.
– К этой уродине? Выдумал тоже, – как можно равнодушнее попыталась ответить Светлана, но Полунин все же уловил в ее голосе нотки ревности и, как ни странно, остался доволен такой реакцией. – Она для мужчин так же привлекательна, как дихлофос для тараканов!
Владимир промолчал. В этот момент в новостях передали новое сообщение, заставившее Полунина прилипнуть к экрану.
– Мы уже передавали в шестичасовом выпуске о пожаре в здании городской прокуратуры, – проговорила молодая дикторша, явно уступавшая Татьяне по всем статьям. – Сейчас на очереди прямое включение с места происшествия.
Картинка на экране сменилась, и Полунин увидел здание прокуратуры, весь второй этаж был в дыму. Все подъезды к трехэтажному дому заняли пожарные машины, а милиционеры, образовав цепочку, сдерживали толпу любопытных. Затем камера переместилась на лицо репортера.
– Сегодня, в пять тридцать по местному времени, в здании прокуратуры вспыхнул пожар, – сообщил он. – По неизвестным пока причинам загорелось несколько кабинетов на втором этаже, затем огонь перекинулся и на остальные. Пять пожарных машин прибыли сюда через несколько минут после получения сигнала тревоги. Вскоре пожарные получили подкрепление, но до сих пор не удается полностью локализовать пламя...
Диктор продолжал говорить, но Полунин его уже не слушал. Он схватил со стола телефон и набрал номер Степина. Как раз на втором этаже находился кабинет прокурора, и Владимир опасался, что показания Щукина сгорели. Выяснить это и попросил адвоката Полунин, когда наконец тот ответил на звонок.
– Да вы не волнуйтесь, Владимир Иванович, – сказал Степин. – Показания – всего лишь бумага. Даже если они и сгорели, не думаю, что Щукин откажется повторно подписать протокол.
– В том-то и проблема, Денис Григорьевич! – перебил его Полунин. – Щукин куда-то пропал. Боюсь, найти его в ближайшем будущем будет проблематично.
– Это в корне меняет дело, – сказал адвокат. – Сейчас поеду выяснять подробности. После разговора с
