В небольшом городке они зашли в трактир, аккуратный, чистенький, почти стерильный, и шут традиционно достал из футляра аллель. В зале произошло оживление, и они это оживление истолковали неправильно. Собственно, шут успел только начать балладу, как невесть откуда налетели вооруженные люди. Ему приставили к горлу меч, на Милита и Гарвина направили пару жезлов странной формы и прикрикнули: «Никакой магии, эльф!» – и они повиновались. Лена растерялась так, что сказать ничего не успела.
– Менестрель? – спросил шута некто, похожий на офицера. – Твои спутники? Так… Проводник?
– Ага, – кивнул Маркус. Мачо с площади Ленина… то есть с главной площади Сайбы. Спокойный, уверенный в себе, с некоторой пустотой вокруг: пара посетителей пятилась от него подальше.
– Откуда ты их привел?
– Из Трехмирья, – безмятежно соврал Маркус. – А что? Разве к вам нельзя приходить?
– Почему? К нам можно приходить. Можно даже приводить менестрелей. Вот только петь им нельзя. Так что извольте проследовать в магистратуру. Все. Эльфы, будьте благоразумны.
Для начала офицер разбил аллель. В щепки, которые бросил в огонь. Лена оцепенело смотрела в пламя. Опять вляпались? Потом их вывели из трактира. Дремавший Гару удивленно вскочил, и Маркус мгновенно взял его на поводок, уверив стражу, что пес хорошо обучен. От эльфов не отводили жезлов, от удивленного шута не убирали меча, только вот упирали лезвие в спину. Идти, права, пришлось, недолго, магистратура оказалась в двух кварталах – низкое и просторное здание. У них отобрали вещи, побросав их на обширный стол, у мужчин забрали оружие, а на Ленин кинжал только покосились, потом осмотрели ее саму и здраво решили, что опасности она не представляет даже с пулеметом. Шута держали немного в стороне.
К ним вышел скучной внешности человек, сел за другой стол – деловой, заваленный бумагами, заставленный чернильницами, подставками для перьев, шкатулками и подсвечниками.
– Проводник?
– Проводник, – снова признался Маркус. – Я не знал, что к вам нельзя ходить.
– Можно. Ты привел этих четверых? Зачем пришли эльфы?
– А я знаю? – удивился Маркус. – Мне платят, я веду.
– Почему же ты все еще с ними?
– А обратно их ты поведешь? Они на месяц хотели. Зачем – их и спрашивай.
– Эльфы, зачем вы пришли в наш мир?
– Посмотреть, – спокойно ответил Гарвин. – Много работали последние годы, решили отдохнуть. А что, у вас предубеждение против эльфов?
Мужчина почесал кончиком пера нос.
– Не люблю, – признался он, – но ты же не станешь возражать, что вас редко кто любит? А закона никакого нет, что эльфам нельзя ходить в наш мир. Пришли – и пришли. Соблюдайте законы, уважайте власть и отдыхайте себе спокойно. Женщина твоя, Проводник?
– Моя, – сказал Милит так, что ему едва не поверила даже Лена. Мужчина вытаращил глаза, недоверчиво глянул на Лену, потом на Милита, потом снова на Лену. – Ты удивлен?
– Ну… Эльфы обычно… с другими женщинами… Эта вроде тебя и постарше… ну… и… как сказать…
– Лучше помолчать, – посоветовал Гарвин, – чтобы глупость не сморозить. Мы от вас отличаемся в числе прочего и тем, что красивы. Все. Поголовно. Так?
– Так, – неохотно согласился мужчина и покусал кончик пера.
– Потому мы и не обращаем внимания на внешнюю красоту, – заключил Гарвин.
– А, понятно… То есть она добрая и хорошая… – промямлил мужчина, стараясь на Лену не смотреть. Милит вполне собственнически обнял ее за плечи, чтоб уж никаких сомнений не возникало, и спокойно объяснил:
– Я ее люблю. Я старше ее лет на семьдесят. Она в тысячу раз лучше всякой женщины, какую я знал до нее. К тому же так случилось, что она спасла мне жизнь. Но я понимаю твое удивление. Так что если ты извинишься, этого будет достаточно.
– Ты извини меня, уважаемая, – привстав, поклонился мужчина. – не хотел я тебя обидеть, просто раньше с эльфами видал только таких, знаешь, вертлявых да молоденьких красоток. Ну, видать, у вас это серьезно. Прости уж.
Лена кивком простила.
– Мало ты эльфов, наверное, видел, – пожал плечами Гарвин. – У меня дочь замужем за человеком была, так поверь мне, он мало чем от тебя отличался, разве что помоложе был лет на десять.
– Была? – уточнил тот. Гарвин, не углубляясь в детали, кивнул:
– Была. Погибли оба. Не извиняйся, это было давно. А Елена к тому же и правда спасла ему жизнь. Это стоит дорого, разве нет? И скажи мне, что же нам грозит за вторжение в ваш мир?
– Ничего не грозит. Вы ж не менестрели. Условие, конечно, есть: никаких разговоров о других мирах. Вообще никаких.
– А менестрелей, стало быть, вешаете? – осведомился Маркус довольно равнодушно. Тот опять удивился:
– Нет, не вешаем. На первый раз. Скажи, менестрель, зачем ты пошел с Проводником?
– Зачем странствуют менестрели? – улыбнулся шут. – Хотел выучить несколько новых баллад. Я… я не очень хороший менестрель. Сам песни сочинять не умею. Вот и подумал, что научусь таким, каких дома никто не слыхивал.
– Не придется тебе больше петь, это точно, – вздохнул собеседник. Он так и не изволил представиться. – С менестрелями у нас разговор короткий. Чтоб неповадно было. Прямо тут и сейчас. Ну-ка, ну-ка, без глупостей, если не хотите поближе познакомиться с этими жезлами! Они вашу магию на вас же и обратят.
Шут на них не смотрел. Случайные попутчики. У одного денег на Проводника не хватило. Милит держал Лену так нежно, что она и шевельнуться не могла.
– И что вы с ним сделаете? – подавив зевок, спросил Маркус. Гару сел, привалился к его ноге и зевнул с подвывом.
– Ничего особенного. Жить сможет, работать, наверное, сможет, музыкой заниматься – нет.
Шута как-то мгновенно поставили на колени перед здоровенным табуретом, прижали обе руки к сиденью. Хватка Милита стала еще более железной.
Словно подслушав их, мужчина спросил:
– Тебя, уважаемая. как зовут-то?
– Елена, – буркнула Лена.
