стерпим подобное?!
Я тут же вернул свиток Вероне, а сам повернулся к скандалисту. Человек на взводе и явно напрашивается на драку, но может так и лучше? Он него прямо разило желанием убивать, и я среди его целей был далеко не на первом месте.
— Воля короля священна и обязательна для исполнения его подданными. Кто бы её ни сообщил, пусть даже последний нищий. Но я рад, что вы несколькими словами поставили себя вне закона. Несколькими фразами вы умудрились оскорбить короля, мою госпожу и меня. Я с удовольствием убью вас. Если вам хочется считать меня рабом, то я могу убить вас подло из-за угла. Если посчитаете равным, то я согласен сразиться с вами в поединке. А если вам захочется спрятаться за спины своих слуг, то мне придётся убить и их тоже.
Говорил я размеренно, как будто раздумывая, но от каждого слова мужика всё сильнее корёжило от бешенства. Не успел я закончить, как он взвыл.
— Кадык вырву, РАБ! — и бросился на меня.
Мне удалось перехватить его пальцы, нацеленные мне в горло и взять их на излом. На мгновение он замер от боли, и тогда я сам пробил ему сжатыми пальцами в горло. Можно было обойтись и без этого, мужик был полностью в моей власти, но сейчас было не до сантиментов. Раз уж заварил кашу, то надо пользоваться моментом и избавиться от особо рьяных. Кадык рвать я не собирался, но и так в шее противника что-то ощутимо хрустнуло, и он, хрипя, рухнул на пол. На меня тут же кинулось ещё двое, но уже с мечами. Проскользнув между ними, я перехватил руку одного, и, подправив удар, очень удачно направил его в шею второму. Тот не ожидал такой подлости от своего и не сумел ни уклониться, ни защититься. Первый попытался вывернуться, но сделал только хуже. Собственный меч оказался у горла, и оставалось только резко ударить.
Оттолкнув тело, я бросил взгляд по сторонам. К моему огромному удивлению, всеобщего побоища не было. И пришлые и наши отступили к стенам, освобождая место для боя, а на меня двигалось уже пятеро. Даже немного обидно стало — я что, за всех отдуваться буду? И никто не поможет? Хотя, сам устроил провокацию, сам и расхлёбывай.
На мгновение я прикрыл глаза, успокаивая дыхание и настраиваясь на бой, но расслабиться мне не дали. Ребята явно умели обращаться с оружием и биться в группе. Но я уже успел разогреться, почувствовал вкус крови и победы. Меч как будто стал невесомым и был виден только росчерками ударов. Четверым хватило по несколько ударов, а вот с пятым возникли проблемы. Двигался он как-то странно замедленно, почти лениво, возможностей убить — море, но я никак не мог это сделать. Вернее, бил я от души, но вокруг непонятного бойца как будто стояла невидимая броня. Меч то соскальзывал в сторону, то будто упирался в стену, а в какой-то момент просто прилип к невидимому магниту. На лице мужика мелькнуло торжество, его меч сверкнул в мою сторону. Но я не стал дожидаться смерти. Чуть уклонился, пропуская удар, и, выхватив свой нож, полоснул по горлу противника. На этот раз его защита не сработала, и нож рассёк шею до позвоночника. Кровь толчками била из шеи, но мужик не хотел умирать. Непостижимым образом он ещё держался на ногах и пытался что-то сделать, даже начал поднимать меч. Не выдержав этого зрелища, я ещё одним ударом перерубил шею напрочь. Голова покатилась по полу, и тело, наконец, упало на пол.
Я крутанулся, выискивая новых нападающих, но желающих больше не было.
Чуть отдышавшись, я решил закрепить ситуацию.
— Я сожалею, что гордыня затуманила головы этим, безусловно, отличным воинам. Они будут похоронены со всеми подобающими им почестям. Но воля короля будет выполнена, даже если для этого придётся убить самых лучших. Ошибки можно исправить и простить. Но предательству и неподчинению пощады не будет.
Я вернулся к Вероне, взял свиток, и, повернувшись к залу, прочитал его вслух до конца. О назначении Вероны, о передаче ей конкретных земель, о льготах по налогам и много чего ещё. На этот раз меня слушали в молчании, и ни один не решился напомнить мне о моём рабском положении. Закончив читать, я оглядел собравшихся.
— Леди Верона не будет требовать принесения присяги именно сегодня. Всем надо успокоиться и подумать. Те, кто считает, что служба королю и леди Вероне для него неприемлема, могут уйти с почётом без всяких преследований. Те, кто останутся, получат защиту, но за предательство спрос будет самый жестокий. У вас есть месяц на раздумья.
Снова никто не изъявил желания что-то уточнить.
— Если у кого есть срочные вопросы к леди Вероне, она вас примет. Остальных не задерживаю.
Ни в зале, ни в кабинете, куда мы вернулись, мне не сказали ни слова. Верона села за стол и закрыла глаза, видимо, пытаясь прийти в себя после такого резкого изменения планов. Магистр отошёл к стене и тоже закрыл глаза с таким видом, будто прислушивался к чему-то очень важному, но тихому. Капитан устроился у окна и высматривал что-то интересное во дворе. Чувствовал я себя странно, поэтому решил присоединиться к нему.
Из окна хорошо был виден выход из дома. Вот из подъезда начали выходить наши будущие вассалы. Мрачные, молчаливые, они бросали короткие команды и их люди бросались в разные стороны. Каких-то пять-десять минут, и группы всадников одна за другой стали исчезать в воротах замка.
Но не все дождались своих хозяев. Толпа уже значительно поредела, когда кто-то догадался спросить о причине задержки. После короткого разговора раздались крики ярости, и пара десятков человек выхватили оружие. Они плотной толпой двинулись ко входу, а вот все остальные двинулись в противоположную сторону. Неправильность поведения сразу вызвала подозрение. Последовали гневные крики, обвинения в трусости и ещё в чём-то. Видимо, сказано было что-то очень серьёзное, потому что один из уходящих тоже взъярился.
— Вот и иди сам, если такой смелый! — заорал здоровяк — И не забудь для верности похвалиться, что тебе плевать на короля, на леди Верону, и особенно на раба Говарда! Он семерых ваших убил за это быстрее, чем я успел их сосчитать! А вашего мага оставил на закуску, просто срезав ему голову своим ножом. Тому даже его хвалёная защита не помогла. Так что давай, иди на приступ, хоть один, хоть всей толпой. Убивать он вас может и не станет, а просто рассадит на колья вдоль стен, чтобы другим не повадно было. Указ короля никто не отменит, леди Верона теперь здесь хозяйка, нравится нам это или нет! А ты поступай как считаешь нужным.
На несколько мгновений это задержало толпу, но видимо сюда приехали самые преданные. Развернувшись, они бросились в дом.
Капитан потянул меч, но я остановил его.
— Не стоит, это мои разборки. Если что, позаботьтесь о леди Вероне.
В зал я успел раньше. Встал так, чтобы между мной и дверью лежали окровавленные тела. Достал меч и поставил его вертикально — всё-таки двадцать разгневанных мужиков — это не шутки.
Когда стали забегать мстители, я не сдвинулся ни на сантиметр. Им надо, вот пусть и бегают, а мне силы ещё пригодятся. Моя неподвижность смутила солдат. Да и зрелище было жутковатое. Я стоял спиной к окнам и на их фоне, наверное, выглядел чёрным силуэтом. Между нами трупы, всё залито кровью. На несколько мгновений повисла тишина.
— Я сожалею, что мне пришлось убить этих воинов. Я ценю вашу преданность. Вы можете забрать их тела и похоронить с честью. Можете попытаться убить меня. Выбор за вами.
Снова несколько мгновений, и на меня бросились сразу пятеро. По телам хозяев они бежать не решились, и, разделившись, бросились с двух сторон. Я тут же сдвинулся к паре, приближавшейся слева, быстро разделался с ними, а затем и с троицей справа. Это оказалось нетрудно — ярости было много, а вот скорости и умения гораздо меньше.
Покончив с ними, я снова опустил меч.
— Выбор за вами — снова повторил я.
На это раз кинулось двое и с прежним результатом.
Снова возникла заминка. До солдат, видимо, стало доходить, что дело совсем не в моей подлости и предательстве. Один из них с каким-то отчаянием крикнул.
— Это наши хозяева и мы не можем просто уйти!
— А я защищаю СВОЮ хозяйку! Лучше забирайте тела и уезжайте, а то и хоронить будет некому!
