перекрыть. С нашей стороны пропускать без ограничений. С той стороны — тоже свободно, но в качестве налога забирать половину товара.
— А почему не деньгами?
— Купцы ушлые, обязательно придумают, как нас обмануть. А так без разницы, кто везёт товар — хоть наш, хоть чужой.
— Но… это же товар станет в два раза дороже!
— Вот и хорошо, никто не станет покупать в городе. Да и у нас ещё подумают — то ли этот товар брать, то ли в другие города съездить.
— Но ведь вещи-то нужны!
— А мы конфискованную половину будем продавать прямо здесь, в два раза дешевле, чем раньше.
Пеко попытался представить такую «торговлю»
— И что же это получится?
— Наши будут торговать свободно, товар в городе нашим покупать будет невыгодно, он будут ждать его здесь. А купцы с города останутся без прибыли.
— И не станут ездить!
— Вот и пускай торгуют между собой. Ладно, спорить не будем, время покажет, но делать будем по- моему. И это… — я неожиданно смутился — помоги мне с лошади слезть, а то у меня что-то силы кончились…
Говорил я уже из последних сил, шёпотом, и Пеко почти не удивился. Подозвав одного из солдат, помогли мне спуститься на землю и усадили спиной к стоявшему неподалеку дереву. И тут мне стало совсем плохо. Тело настолько ослабело, что я начал заваливаться. Услышав команду Пеко, к нам подбежал один из солдат, исполнявший функции местного «фельдшера». Быстренько ощупал меня.
— Никаких ран и переломов нет — с недоумением обратился он к Пеко — Я не знаю, что с ним.
Пеко неожиданно озлился.
— А городскую стену развалить — это, что, по-твоему, ерунда? Это сколько же сил у него на это ушло?! У магов это вроде называется «откат», а может просто силы истратил слишком быстро. Дай ему самый сильный стимулятор, что мы используем перед боем, и не жалей, дай тройную дозу.
— А не загнётся? Организм и так ослаб, а тут такой удар?
— А так он просто умрёт от упадка сил! Видел я подобное.
Во время этого «консилиума» я мог только ворочать глазами, остальное уже было выше моих сил.
В меня залили чуть не кружку какой-то гадости, а минут через двадцать перенесли в наскоро поставленную палатку, и я отключился от реальности.
Ночь я не помню, а в течении следующего дня в меня поочерёдно заливали лошадиные дозы стимуляторов, непонятных отваров, и я снова засыпал.
Из палатки я смог выйти самостоятельно только к вечеру. За это время обстановка вокруг разительно изменилась. Сразу чувствовался военный порядок. Чуть в стороне появились палатки для солдат, дымился костёр кухни. Проход между холмами перекрыли два ряда «ежей», связанных из заострённых брёвен. Не бог весть какая преграда, но с наскока её не преодолеть.
Заметив меня, почти сразу подбежал Пеко.
— Как вы тут?
— Нормально. Лагерь оборудован, посты выставлены.
— Кто-нибудь проезжал?
— Да, несколько телег с нашей стороны. Я всех предупредил, что у товара с той стороны будет забираться половина.
— И как приняли такие новости?
— Повздыхали, конечно, но даже поблагодарили. Свой товар они продадут, на их деньги мы не заримся. А уж где купить — они придумают. Кстати, — хмыкнул Пеко — они сразу заинтересовались, куда мы будем девать товар. А как узнали, что будем продавать здесь же и дешевле, морды стали такие хитрые- хитрые… Я тут уже договорился с местными, чтобы нам возили продукты. Будет и свежее мясо, и хлеб, и зелень. А когда узнали, что надо будет строить пост, да ещё и деньги могут заплатить, то обещали завтра привести не меньше сотни мужиков. Не пропадём.
— Ладно, поживём-увидим. У нас сейчас горячее и жидкое пожрать что-нибудь есть?
Жизнь не остановишь, и уже на следующее утро к заставе со стороны города подошёл первый обоз. Примерно двадцать тяжелогружёных телег и повозок. Соответственно двадцать возничих, человек тридцать охраны. Крепкие мужики, привыкшие к дорожным трудностям. Заметив нашу заставу, мгновенно заняли круговую оборону, ощетинившись копьями. Минут через десять, так и не дождавшись нападения, к заставе направился крепыш с лопатообразной бородой. Подошёл к заграждению, оглядел с раздражением, и сразу стал выговаривать вышедшему навстречу Пеко.
— Вы кто такие?! Вы что тут устроили?! Вам кто позволил дорогу загораживать?
Пеко только усмехнулся.
— Ты сам-то кто такой, чтобы голос повышать?
— Я?! — мужика чуть не переклинило — Кангар! Да меня здесь любая собака знает!
— Собаки, может, и знают, а я так слышу в первый раз.
Мужик набычился, но сдержался, поняв, что над ним насмехаются.
— Кто вы такие и почему перекрыли дорогу?
— Отвечаю по порядку — Пеко был предельно вежлив — Мы — солдаты леди Вероны. На её землях. Застава поставлена по приказу её хранителя милорда Гордана. Поскольку вы решили жить своим умом, то и отношение к вам будет как к чужим. Платишь за проезд и езжай куда хочешь.
— И сколько за проезд?
— Половина груза.
— Что? — мужик чуть не задохнулся от возмущения — Да это… Да это грабёж!
— Не нравится — разворачивай и езжай обратно.
— А начальство знает о твоём самоуправстве? — неожиданно успокоился купец.
Мне спор начал надоедать. Неторопливо подойдя, коротко бросил.
— Это мой приказ.
На этот раз вопроса «А ты кто такой?» не последовало. Помрачнев, купец некоторое время смотрел на меня, потом заговорил гораздо осторожнее.
— Мы люди простые, милорд. Город решил, и мы обязаны подчиниться. Мы готовы платить, но ваша цена нас разорит.
— А с чего мне вас жалеть? Вы теперь для меня чужие. Город решил — город и ответит. А уж кто больше, кто меньше — разбирайтесь между собой.
Платить Кунгур не решился. С полчаса слышались возмущённые крики мужиков, матерящих нас, Верону и меня лично, но в драку никто не полез. А через полчаса они, наконец, притихли и уехали.
За день мы развернули ещё пять обозов, и со всеми разговор происходил по одному сценарию. На следующий день, наоборот, ни одного обоза не было, и я даже забеспокоился.
— Пеко, что-то мне это затишье не нравится. Может они поняли, что ругаться бесполезно, а может, двинулись по объездным дорогам. Отправь людей в обе стороны по бокам — пусть поищут тайные дороги и завалят их. И ещё. Если кого из торгашей поймаете, то сразу забирайте весь груз, а их тащите сюда. Может, надо будет кого-нибудь показательно казнить.
Пеко кивнул.
А в обед появились и представители города. Вернее «голова» в сопровождении пары охранников. Кряхтя слез с лошади, отдуваясь, уселся на предложенный стульчик, долго разглядывал меня.
— Так дела не делаются, милорд — начал он вместо приветствия — Я могу понять ваше возмущение от поведения некоторых несдержанных граждан, но ваши действия были… несравнимы по последствиям. Вы забываете, что имеете дело не с вашими подчинёнными, а вольным городом! И если… э… неуместные шутки можно компенсировать извинениями, то ущерб, нанесённый вами, уже весьма материален и может быть посчитан и выставлен к оплате.
