– Пожалуйста, никогда и ни с кем не делитесь всей информацией, которой владеете. Я уже устала сегодня вас одергивать. Не нужно рассказывать лишнего. Иногда людям просто неинтересно знать все то, чем вы обладаете.
– Может быть, вы и правы, – нехотя соглашался Загороднев. – Я кожей чувствую, что для вас подобное расследование не первое и что вы ощущаете себя как рыба в воде в этой обстановке. Выколачиваете информацию из потенциальных свидетелей, делаете какие-то ложные ходы, высказываете предположения.
Дарья не стала ни подтверждать, ни опровергать его высказывания.
– Мне все это просто интересно и, хотите верьте, хотите нет, доставляет удовольствие.
Загороднев завел разговор о достоинствах молодого мастера:
– У Алексея талант. Его работы в ближайшем будущем станут весьма и весьма привлекательными для любителей прикладного искусства. Видели этих девушек, которых он прикрыл материей? Это многообещающая вещь. Похоже, у меня скоро появится к нему несколько предложений. Пусть работает. А заниматься продажей буду я. И каждый с этого получит свою копеечку.
– То есть вы считаете, что у этого парня есть будущее?
– Несомненно, – подтвердил Загороднев, – у него не может не быть будущего. Он начал заниматься самостоятельно, затем нашел человека, который научил его многому, и после этого растет дальше. И это, заметьте, несмотря на то, что не так давно он был в армии. Два года разлуки с резцом не отбили у него желания работать и продолжать совершенствоваться.
– А я думаю, не будет у него ничего хорошего в жизни, если основными его клиентами станут люди, нечистые на руку.
– Ну от этого никто не застрахован, и, с другой стороны, мастерство резчика от этого вряд ли страдает. Другое дело, его внутренний мир. Способен ли он сознательно делать вещи, которые заведомо предназначены быть подменой для каких-то раритетов. Ему ведь не сказали напрямую, какой прок от его работы тем, кто делает заказ. Он просто хорошо выполнил свою работу.
– Я смотрю, вы его оправдываете.
Дарья вписала свое транспортное средство в оживленный поток автомобилей и теперь уже не позволяла себе поворачиваться в сторону собеседника и мельком смотреть на его лицо. Можно было запросто кого-нибудь задеть.
– А вам не кажется, что он нам только что рассказал басню про некоего дядю Пашу. Посмотрите, он и дядю Пашу-то списал с вас. Это проще всего: видеть перед собой конкретного человека, убрать две-три детальки, добавить другие и получить совершенно иной персонаж. Он не смог нам сказать ни телефона, ни адреса. Не смог описать, на какой машине ездит заказчик, хотя его ссылка на высокий забор и выглядит правдоподобной. Представьте, вот вы приходите к мастеру, даете ему материал, даете ему образец, с которого нужно сделать копию, и спрашиваете: «Какой срок вам потребуется?» Он отвечает: «Ну, неделю- две». Вы говорите: «Мне нужно быстрее». Он говорит: «Хорошо, неделя». А дальше вполне вероятно, что человек может назначить какую-либо премию за скорость выполнения работы или об этом попросит сам мастер. А вот в этом случае уже необходим телефон или координаты заказчика. Парень справился за неделю, а если бы мы постарались и выяснили точнее, – кстати, это наш с вами прокол, – то выяснили бы, что у него на все про все ушло дней пять.
– В общем, он вам не понравился.
– Почему не понравился? Приятный на вид. Наверное, неплохой любовник. Но мы же сейчас говорим о деле, а не о том, кто кому нравится. Кстати, я бы не отнесла этого Пашу к числу ваших союзников, скорее наоборот. Скажите, а когда именно вы приняли решение выставлять на продажу янычара?
Виктор Борисович молча смотрел на трассу, наверное, в течение двух минут, затем переплел пальцы на животе и стал вещать:
– Я сейчас уже не в состоянии рассказать, когда и при каких обстоятельствах мне в голову забрела эта мыслишка. Пешка стояла, как я уже говорил, в квартире у меня уже довольно долго и не вызывала во мне больших положительных эмоций. Я пару раз уже присматривался к ней, думая продать безделицу. Но как-то так получалось, что ассортимент на торги в последнее время подбирался неплохой, и тащить туда вещицу, которая уже прижилась у тебя в доме, не слишком хорошее дело. Понимаете, на что я намекаю?
– Понимаю – когда совсем прижмет, тогда и понесу.
– Вот видите, вы улавливаете суть. Приятно разговаривать с красивой умной женщиной.
– Спасибо. Получается, что вас в определенный момент прижало-таки?
– Я бы не сказал, что у меня возникли серьезные финансовые трудности, но нужно было выставить или хотя бы заявить какие-либо интересные вещи. Понимаете? К той субботе у меня просто не было на торгах звездочек. А это обычно убивает интерес у потенциальных покупателей. Была слишком тусклая подборка, и ее нужно было просто-напросто чем-то расцветить.
– Да, у вас шоу-бизнес, – поддела его Данилова.
– Шоу-бизнес, не шоу-бизнес, а денежку приносит.
– Да, вот только иногда воруют, – не удержалась Дарья. – Хорошо. Я пощажу ваше самолюбие и больше не буду над вами подшучивать, – пообещала она. – Скажите, нет ли в вашем окружении человека по имени Паша, или Петр, или того, кто похож на описанный Алексеем персонаж этой истории? Может быть, когда некий человек или некие люди пришли к вам в гости, они задавали вопросы об этой пешке как бы невзначай, затем делали предложение купить эту вещь или же интересовались, не будете ли вы выставлять ее на торги? Это могло произойти мельком, может быть, не десять дней назад, а даже и сто.
– В моем доме не так часто появляются гости, как, может быть, вы представляете себе. Но изредка случаются небольшие вечеринки, где собираются точно такие же, как я, любители изящных искусств. С той лишь разницей, что они обеими руками держатся за свои небольшие коллекции, в то время как я предпочитаю постоянно обновлять ассортимент. Вы знаете, в этом есть что-то захватывающее: постоянно получать в собственность нечто новое, ранее невиденное. Человеческие руки и человеческий мозг могут создавать настолько прекрасные вещи, что они способны завораживать и привязывать к себе. Известны случаи, когда люди влюблялись в скульптуры или картины и были по-своему счастливы. И в то же время, когда владельцы теряли по каким-либо причинам эти произведения, то очень долгое время находились в трансе.
– Я задаю вам домашнее задание, – сказала Дарья. – Сядьте дома, вспомните всех своих друзей, знакомых, подумайте, кто из них занимается коллекционированием или точно так же, как вы, перепродает произведения искусства. Кто мог узнать истинную стоимость этой работы? И для кого она могла бы представлять наибольший интерес? Может быть, среди ваших знакомых есть люди, которые занимаются Востоком? Может быть, те, кто коллекционирует именно фигурки из слоновой кости? Мало ли что еще.
– Все эти предположения хороши, – согласился хозяин кафе, – но насколько я знаю своих друзей, своих коллег, любой из них, кто проявил интерес к какой-то работе, мог бы сразу выступить с предложением купить ее. Таких предложений ко мне не поступало.
– А почему? – поинтересовалась Данилова. – Может быть, люди боялись, что вы им откажете?
– А знаете, ведь в этом вы правы, – согласился Виктор Борисович. – Если бы кто-то попросил бы меня продать ту или иную вещицу, особенно если она изготовлена не в нашем столетии, то я первым делом навел бы справки о ней и сделал бы это весьма тщательно. Хотя перед тем, как выставить эту пешку на торги, я узнал ее рыночную стоимость. Другое дело, что пришлось в несколько раз занизить цену, привести ее в согласие с российскими обстоятельствами... И второй момент – я не догадался, что это не просто янычар, а пешка, то есть часть большой работы. Но это, как вы сами понимаете, сделать было практически невозможно.
– С этим я с вами согласна на все сто. Это просто везение, что я наткнулась именно на необходимый сайт в Интернете.
Распорядок наступившего дня определил звонок Виктора Борисовича.
– Доброе утро, Дарья.
– И вам того же, – поприветствовала Загороднева красавица, рассматривая в зеркало, хорошо ли наложен макияж.
– Я всю ночь не мог уснуть.
