выставлял вперед то одну ногу, то другую, очень часто смотрел на часы, топал носком ботинка, затем щелкал, словно на аукционе, каблуками, в общем, колготился, подобно жеребцу перед скачкой. Дарья вела себя более сдержанно, но, что греха таить, слюни и у нее текли.
– Вряд ли мое признание вам поможет. Я никогда не был дома у этого заказчика и не знаю, где он живет. Я даже не знаю номера телефона, по которому с ним можно связаться.
– Давай начнем сначала, – предложила Данилова. – Фамилия, имя, отчество? Год рождения?
Колпаков мотнул головой в сторону.
– А говорите, что не из милиции.
– Не из милиции, – подтвердила Дарья. – Я хочу тебе помочь. И в то же время получить как можно больше информации.
– Ни фамилии, ни отчества не знаю. Приехал точно так же, как и вы, домой ко мне, сюда, и спросил, может ли он заказать мне работу. Назвался Пашей.
– Сколько лет Паше?
– Паше еще пятьдесят не исполнилось. А вообще-то он молодится. Хорошо одевается. Рубашка, галстучек. Приехал на машине.
– Какая машина?
– Видите, у меня забор сплошной. Разглядеть я не мог. Определил по шуму мотора. Машина точно была. Вроде бы «Жигули». Или «восьмерка», или «девятка». Я не автослесарь, но со слухом у меня все в порядке. Не «Волга» и не «Москвич» – это точно. И не иномарка. Те вообще неслышно отъезжают.
– Это новые иномарки неслышно отъезжают, – поправила его Данилова. – А те, что подержанные, могут и греметь. Ладно, не в этом суть. Опиши внешность.
– Ну вот примерно то же самое, что и ваш спутник.
Загороднев не пытался обидеться на то, что выступает в роли некоего экспоната, от которого сейчас будут одни части убирать, а другие – прибавлять. Так и получилось.
– Живот поменьше, волос на голове очень мало, ручки коротенькие, пухленькие.
– А особые приметы? Может, он хромает? Или заикается? Уши врастопырку?
– Ничего подобного. Очень гладенький, кругленький. Полноценный господинчик. Без изъянов.
– Сейчас это тоже примета, – вставил владелец кафе. – Когда изъянов нет. Такие люди редко встречаются.
– Что, у него ни родинок на лице, ни шрамиков?
– Не присматривался.
– Он торопил с заказом?
– Сказал, что у меня времени неделя.
Дарья посмотрела на Загороднева, а он сделал вид, что не заметил этого.
– Значит, этот Паша приблизительно пятидесяти годов, лысый, пузатый, небольшого роста. Очки носил?
– Очки у него только от солнца были.
– Ты проводил его в свою мастерскую?
– И в дом, и в мастерскую.
– А чем же мы хуже? – Загороднев мельком взглянул на солнышко, которое нещадно пекло.
– Ничем не хуже, – безразлично сказал Колпаков. – Если вы хотите посмотреть мастерскую, так и скажите.
Они вошли в дом.
– Один живешь? – поинтересовалась Данилова, разглядывая валяющиеся на кухонном столе старые журналы «Наука и жизнь».
– Один, один. Девушек иногда привожу. Может, и вы зайдете как-нибудь?
– А ты наглый, – пропела Дарья.
– Я не наглый, я мужчина. Кстати, недавно из армии вернулся. Поэтому испытываю серьезное влечение к противоположному полу.
– Ничего, бедняжка, переболеешь. – Данилова прошла на кухню и могла оценить царящий там бардак.
– Ты когда девушку приглашаешь, так иной раз ей заранее намекни, что у тебя тут не все в порядке с обстановкой. Быт не налажен.
– Пройдемте в мастерскую, – пробурчал Колпаков.
Они вошли в самую большую комнату в доме, и сразу же в глаза бросилась крупная работа: две нагие женщины обнимались друг с другом и готовились поцеловаться. Композиция была выполнена из дерева, но, по словам мастера, который тут же закрыл ее тряпкой, не была еще до конца закончена. Гости имели возможность посмотреть несколько других работ, которые в беспорядке стояли на полках. Дарья взяла симпатичного гномика и стала крутить его из стороны в сторону.
– Можете забрать, – равнодушно произнес Алексей.
– Спасибо, – поблагодарила Дарья, – у меня ничего подобного еще не было.
– Поэтому наши работы и покупают люди. Каждому хочется, чтобы у него было нечто необыкновенное.
В доме было прохладнее, чем на улице.
– По тем приметам, что ты, Алексей, нам сейчас сообщил, мы вряд ли сможем найти твоего заказчика. – Загороднев вслед за Дарьей взял с полки еще одну работу мастера и стал ее крутить в руках. Это была пепельница, сделанная из двух коряг.
– Ну что я могу поделать? – Блондин оседлал табуретку. – Это все, что я знаю. Клиент привез материал, сделал заказ. Оставил задаток. Через неделю отдал вторую половину. Что я теперь, виноват?
– Но у тебя должен был оставаться в доме оригинал?
– Оставался, – согласился парень. – Был и оригинал.
– Как сделано, понравилось? – Виктор Борисович вернул пепельницу на место.
От Дарьи не ускользнуло некое потаенное желание в голосе Загороднева. Ему очень хотелось, чтобы Колпаков оценил работу.
– Да, вещь тонкая, хорошо сделана.
– Как думаешь, когда? – Данилова засунула гномика себе в сумочку.
– Не знаю, – сказал хозяин мастерской, – работа была в очень хорошем состоянии. Трудно сказать. Может быть... Я думаю, что максимум лет двадцать назад.
– А я думаю, что лет двести назад, – поправил его Виктор Борисович – Молодой человек, дело в том, что я...
Дарья остановила его жестом, зная, что сейчас ее спутник поспешит рассказать всю историю Колпакову, а, по ее глубокому убеждению, этого делать не стоило.
Незачем сообщать обо всем людям, которые не могут повлиять на ход дела и не занимаются расследованием. Конечно, без информации, полученной от Колпакова, им пришлось бы намного тяжелее. Теперь же у них появились некие приметы, которые дадут возможность в случае чего подозревать того или иного человека, который попадет в поле их зрения в результате расследования.
– Двести лет? – уцепился за фразу Алексей. – И слоновая кость, обработанная явно не у нас. Знаете, мне кажется, что оригинал стоил намного больше двенадцати с половиной тысяч.
А вот этот вывод Дарье не понравился.
– Ничего подобного, – ответила она, – я проверяла по Интернету. Это те самые деньги, которые можно было заполучить за этого янычара в России, в Европе несколько больше. Я надеюсь, что вы позвоните или мне, или Виктору Борисовичу в том случае, если заказчик появится снова. Вот вам деньги, – она оставила пятьсот рублей на верстаке, затем вытащила блокнот и записала в нем собственные координаты и телефон Загороднева, – непременно звоните. Если от вас будет информация, заплатим дополнительно. Если что-то вспомните или вдруг пойдете по улице и увидите этого человека, звоните немедленно. Мы за ценой не постоим.
Оставив Колпакова думать и гадать, кто же это к нему приезжал и какие цели преследовал, парочка прыгнула в «Фольксваген» и уехала.
По пути к кафе Дарья поучала Виктора Борисовича:
