пошла спать только во втором часу ночи.
В Саратове не так много магазинов, куда свои изделия могут сдать мастера народного творчества. Она начала с центра города. В Доме книги был большой отдел, где продавали произведения прикладного искусства. Дарья внимательно осмотрела все работы, выставленные на продажу, но не нашла даже и намека на стиль, в котором была сделана разыскиваемая ею пешка.
Дарья предположила, что автор, сделавший подделку, живет именно в Саратове. А обычно такой мастер вряд ли делает вещи только для разового заказчика. Он вполне может поставлять собственные работы в магазины города и зарабатывать на этом себе какие-то деньги. Но самое интересное заключалось даже не в том, что был какой-то человек, который смог воссоздать произведение искусства восемнадцатого века, а в том, что он должен был видеть перед глазами оригинал, для того чтобы создать копию. Если и не оригинал, то уж как минимум фотографии отличного качества.
Так как наметанный взгляд Виктора Борисовича, пусть даже и в суете аукциона, так и не заметил подделки, можно было с большой долей уверенности предположить, что деревянный янычар был изготовлен по образцу собрата, выделанного из слоновой кости. Вывод Дарья делала весьма смелый, и последствия ее предположений, в том случае, если бы они оказались верными, сейчас даже трудно было предсказать. Дело в том, что, по ее мнению, существовала и вторая пешка у кого-то на руках. Может быть, даже и не одна пешка, а часть коллекции.
Проблема Дарьи заключалась в том, что она не была искусствоведом и не занималась различными стилями резьбы по кости или дереву. И могла просто прозевать изделие того же мастера, так сказать, не распознать почерк. Тем не менее, даже сознавая, что тут она дилетантка, мечтала все-таки найти какие- либо фигурки, выставленные на продажу и выполненные в том же стиле.
Разочарования она не испытала даже вечером, после того как целый день промоталась по городу. Она отдавала себе отчет в том, что добросовестно посетила известные ей магазины, а знала она их практически все, так как была коренной жительницей Саратова и отнюдь не затворницей: по городу помотаться любила.
Кроме того, ей удалось даже переговорить с сотрудниками Саратовского краеведческого музея. Но существенной помощи они оказать не смогли. Дело в том, что в музее не нашлось ни одной работы, представлявшей иранскую резьбу по слоновой кости в восемнадцатом веке. Разыскивая иголку в стоге сена, она понимала, что отрицательный результат возможен, но верить в это не хотела.
На следующий день она приехала и оторвала задницу Загороднева от стула в кафе. Изложив свою версию о том, что копия была сделана с оригинала или же с очень четких фотографий, которые могли бы дать мастеру представление о вещи, она усадила его в свою машину, и они поехали по вчерашнему маршруту Дарьи.
– Скажите, Виктор Борисович, а с вашего янычара, который стоял у вас в квартире, могли сделать фотографии или, может быть, снять слепки?.. Не знаю, что там еще возможно?
– Ну, насчет слепков, это вы загнули, – тут же отмел эту дилетантскую идею Загороднев, – а вот что касается фотографий, я не могу вам сказать ни да, ни нет. Но для того, чтобы на пленке были видны все нюансы, необходимо зафиксировать камеру, сделать соответствующее освещение. Для того, чтобы произвести профессиональную съемку, нужна хорошая аппаратура, и, может быть, такое возможно только в студии. Для этого должны были эту пешку забрать с собой, потом вернуть обратно на место. Куда более интересным представляется предположение о еще одной пешке. В этом случае мы должны с вами отдавать себе отчет, что столкнулись с человеком, который, для того чтобы заполучить себе эту работу, пошел, по сути дела, на воровство.
– Думаю, что если он или она так фанатично настроены, то вашу квартиру могли бы вскрыть уже задолго до проведения торгов. Другое дело, что человек мог узнать о выставленной на продажу статуэтке совсем недавно, и он не успевал предпринять какие-то действия, пусть даже и преступные, для того, чтобы заполучить эту работу. Знаете, любую кражу надо готовить.
– Этот момент я себе представляю, – заверил Виктор Борисович. – Ни разу не воровал, но кино смотрю и знаю, что люди, которые лазают по домам, обычно к этому готовятся. Если, конечно, хотят, чтобы их не поймали. Знаете, решение этой задачки занимало мой мозг не меньше, чем ваш. Я думаю, что лицо, которое мы с вами собираемся отыскать, узнало о продаже янычара из небольшого пресс-релиза, который я пускаю перед началом аукциона. Вероятно, у этого человека времени было на подготовку всего ничего.
– Подождите, вы же раздаете всем присутствующим вот эту бумажку с описанием лотов, которая гордо называется пресс-релизом, уже непосредственно в день торгов. Когда же он будет делать подделку? Другое дело, что все ваши лоты выставляются на обозрение в пятницу... Я правильно говорю?
– Да, я привожу их из дома в пятницу и ставлю все работы в небольшую витринку. Люди могут заранее подойти и посмотреть на них. Но этим мало кто занимается, обычно клиенты едут непосредственно на торги и там уже определяют, покупать им какую-то вещь или не покупать. У нас народ простой. На принятие решения люди отводят себе три-четыре секунды. Понравилась вещь или не понравилась. Покупаю или не покупаю. А так, чтобы приходить заранее?.. Да, я стараюсь подходить к этому вопросу цивилизованно, но эта процедура делается лишь для того, чтобы избежать каких-либо возражений уже непосредственно после покупки. Мол, я купил, а мне это не понравилось, заберите обратно. Вот таким людям я всегда говорю, что все работы выставлялись заблаговременно и вы могли прийти и посмотреть на них.
– А если человек не знал? – поинтересовалась Данилова.
– Незнание не освобождает от ответственности, кажется, так гласит закон. Соответственно, никаких претензий ко мне быть не может. Для меня это тоже, между прочим, работа. Я все вначале должен загрузить, потом выгрузить. Вставить, потом снова убрать.
– И вы не рискуете оставлять экспонаты на ночь в кафе? Везете их домой?
– Это мое заведение находится на окраине города, и я не хочу одним прекрасным утром увидеть взломанную дверь и узнать, что все работы похищены. Дело в том, что многие вещи я покупаю или же в букинистических магазинах, или на рынке, или, точно так же, в комиссионных отделах больших универсамов. Там иногда попадаются интересные экземпляры. Из этого и складывается мой скромный ассортимент. Кроме этого, я даю объявления в газете, где указываю свой домашний телефон. Иногда приходят старенькие бабушки или дедушки, которые продают весьма интересные вещи.
– Иконы, да?
– Правильно, – согласился Загороднев, – иконы, старые ордена. Все это я у них скупаю. Но иногда бывает так сложно набрать даже десяток лотов, что приходится просто-напросто ехать в ближайший комиссионный магазин, покупать там какое-нибудь бездарное произведение и выдавать его за нечто оригинальное. Вы сказали, что вчера уже объезжали все магазины. Может быть, позволите мне предложить вам собственный маршрут?
Дарья не возражала.
– Тогда давайте-ка проедем по Астраханской. Рядом с Сенным рынком открылся небольшой магазинчик, куда бомжи волокут всякую утварь. Там есть и отдел, который принимает на комиссию работы саратовских мастеров. Может быть, нам улыбнется удача.
– Давайте съездим, – согласилась Данилова, тем более что она не была в этом магазинчике вчера. – Я позвала вас на помощь, поскольку абсолютно ничего не понимаю в резьбе.
– В резьбе я тоже мало понимаю, – ответил Загороднев, – но две пары глаз лучше, чем одна. Давайте будем внимательно смотреть на все, что выставлено, и, может быть, мы сможем добраться до мастера.
Магазин действительно оказался небольшим. Название у него было по-военному простое: «Антиквариат». Внутри, на площади тридцати квадратных метров, разместилось несколько стеллажей с книгами да пара больших стеклянных витрин, в которых было множество различного рода браслетиков, бус, колечек, выполненных из полудрагоценных камней, а также деревянные статуэтки, небольшие произведения изобразительного искусства, живопись, по большей части пейзажи. Кроме того, было несколько вещей, расшитых бисером. Дарья увидела прелестные рукавички и миниатюрный беленький кружевной платочек – и обо всем забыла.
– Я понимаю, почему вы ничего не смогли обнаружить, – Виктор Борисович подошел к ней и стал рассматривать вслед за Дарьей забавную черепаху, сделанную, похоже, из цветных кусочков ткани, после чего для придания формы и объема ее набили обычной ватой.
– Да, – Дарья опомнилась, – в глаза лезут всякие интересные безделушки.
