— Видимо, не все… Туманно, туманно. Резьба на бородке?
— Простите?!
— Я спрашиваю, есть ли у какого-либо из ключей резьба на бородке. Ясно?
— Нет.
— Нет резьбы?
— Не знаю.
Сержант удивился.
— Вы же сказали: «Нет», а теперь. — «Не знаю». Так мы далеко не уйдем.
— Я сказал: «Нет, неясно».
— Почему?
— Я не понимаю, где у ключа бородка.
Сержант ушам своим не поверил.
— То есть, как? — Он вынул из кармана ключи. — Видали? Вот — бородка. Теперь можете сказать, есть резьба?
— Нет.
Насколько позволяли черты лица, сержант выразил радость.
— Ага! Прекрасно. Резьбы нет.
— Я не знаю! Вы спросили, могу ли я ответить, и я ответил — нет, не могу. Господи, зачем это вам?
Сержант огорчился. Он был спокойный человек, но тут подумал, что клиент попался трудный.
— Нужен порядок. Система. Хорошо, перейдем к деньгам. Сколько их было, то есть сумма?
— Их немного.
— А точнее?
— Бумажка в тысячу франков и сдача, франков двести.
— Содержимое — тысяча двести франков, два ключа — крупный и мелкий. Так?
— Да.
— Бумажник изготовлен из кожи?
— Да.
— Коричневого цвета с красноватым оттенком?
— Да.
— С инициалами «Д. Ш.»?
— Да.
— Вот он, — сообщил сержант, открывая ящик. — Резьба есть. Сумма… так, так… тысяча двести двадцать франков. — Приложив линейку, он покачал головой. — Пять с половиной дюймов. Хорошо, я не бюрократ. Сейчас подпишем заявление.
Он вынул три листа бумаги, переложил их копиркой и стал выводить буквы, как толстый ребенок, трудящийся над прописью.
— Имя, фамилия?
— Джеральд Шусмит.
— Фамилия — Жераль?
— Нет, это имя.
— Тогда Шу-Смит, Жераль.
— А можно бумажник? Я бы пошел и лег.
— Все в свое время. Адрес?
— Лондон, Хэлси-корт, Хэлси-Чамберс, квартира три.
— Эл-си?
— Хэлси. Через «Аш».
— Возраст?
— Двадцать семь.
— Род занятий?
— Журналист. Служу в газете. Собственно, я издаю «Светские сплетни».
— Скажем так, работник прессы.
Сержант писал еще что-то и что-то бормотал, но Джерри уловил только «…не мог указать, имеется ли резьба на бородке». Потом он все прочитал так тщательно, словно перед ним — рукопись Мертвого моря, и протянул заявление Джерри.
Тот подписал и радостно схватил бумажник.
— Минуточку! — сказал служитель закона.
— Так вроде все в порядке.
— Надо марки приклеить.
— Сколько они стоят?
— Двадцать франков.
— Ну, возьмите.
— Они в бумажнике.
— А вы их выньте. Сержант очень удивился.
— Вынуть? — хрипло прошептал он.
— Конечно.
— А если вы скажете, что денег меньше, чем означено?
— Не скажу.
— Откуда я знаю? Все надо делать по порядку.
— И верно, мы ведь не спешим.
— Я тут буду до утра.
— Как и я, по-видимому. Можно, я закрою лицо руками? Если разрешите, я поплачу. Это недолго.
Действительно, через некоторое время Джерри посмотрел на сержанта, и взгляд его был веселее.
— Знаете что? — предложил он. — Одолжите мне двадцать франков.
— Из своего кармана?
— Ну, хотите, я отдам двести?
— Вы предлагаете мне взятку?
— Нет, нет, что вы! Благодарность за услугу.
— На дежурстве, — строго сказал сержант, — я услуг не оказываю. Я служу только закону.
— Законник, однако! Чушь какая-то.
— Что?!
— Вы слышали.
— Да, слышал, и вправе арестовать вас за оскорбление.
— Я вас не оскорблял. Я оскорблял закон, не вы его выдумали.
— Я ему служу.
— Оно и видно.
— Мне не нравится ваш тон. Могу арестовать за бродяжничество.
— Это кто бродяга?
— Вы. Вам негде ночевать.
— Из-за вас. Простите, я опять закрою лицо руками.
Воцарилось молчание. Сержант обиженно штамповал бумаги, Джерри через несколько секунд закурил сигарету. Вдруг он вскрикнул, да так, что сержант поставил печать на собственный палец.
— Есть! Вот, смотрите. Вам нужны двадцать франков. В бумажнике — тысяча двести двадцать. Теперь перепишем эту штуку, ставим «1200», двадцать берем. Так? Согласны?
Сержант пососал опечатанный палец.
— Переписываем? Здесь же подпись и печать!
— Ничего. Снова поставим.
