Хэлси-корт, хотя и расположен в центре, не отличается роскошью. Собственно, это — тупичок, где главенствуют кошки, газеты и шкурки от бананов. Издательство «Мамонт» мало платит сотрудникам. Словом, квартирка была бедная, но Биффу и не то бы понравилось.
— Я думаю, там очень уютно, — сказал он. — Видел бы ты мое парижское жилье, особенно — после вечеринки! Спасибо, старик. До ночи перееду. Спасибо.
— Не за что.
— Сейчас и рассчитаюсь. Да, объясни мне одну тайну. Ты мне сюда звонил. Откуда ты знал, где я?
— Кэй сказала.
— Одумайся! Если ты шутишь — не шути. Она сказать не могла. Ты — здесь, Кэй — в Париже.
— Я вчера оттуда.
— Ну, ладно. Но ты мне объясни, где ты взял Кэй? Ты ж ее и узнать не можешь, вы никогда не виделись!
— Виделись. Мы вместе плыли из Нью-Йорка. А позавчера встретились в полиции.
— И до нее добрались?
Джерри возмутился. Влюбленных часто возмущают братья.
— Ничего подобного! Я потерял бумажник, она — тебя. Очень волновалась. Ужасно.
Казалось бы, куда уж строже, но Бифф раскаяния не выказал.
— Вот как? А я волнуюсь о ней. Вряд ли она тебе сказала, но сил никаких нет, что она вытворяет. Что, что?
— Да так, — отвечал Джерри, дрожа от такого кощунства.
— Обручилась с каким-то типом. Англичанин поганый… Прости, забыл. Ты — тоже из них.
— Ладно, чего уж там! Значит, поганый англичанин…
— Некий Блейк-Сомерсет, из посольства. Ты не знаешь.
— Знаю. Мало того, я у него ночевал, ел его джем. Потерял ключи, Кэй пристроила. Видимо, доволен он не был.
— Это уж точно. Зануда, а?
— Еще какая!
— Что она в нем нашла?
— Никак не пойму.
— То-то и оно! Странные люди женщины. Вот, скажем, Линда. Ты знаешь племянницу Тилбери, Линду Ром?
— Нет. Кэй что-то говорила, но мы не знакомы.
— Я хотел на ней жениться.
— Это я знаю.
— Зато не знаешь, что я никого не любил, кроме нее. Казалось бы, брюнетка — а вот, любил! Чего там, обожал. Когда она меня бросила, я, можно сказать, умер.
— Незаметно.
— Ношу личину. А так — умер. Перед тобой ходячий труп, которому нечем жить.
— Кроме этих миллионов.
Бифф презрительно махнул рукой и немного помолчал.
— Джерри, старик! — начал он уже веселее.
— Да?
— Я тут подумал и решил, что Линда может вернуться. Миллионы, все-таки, не кот начхал!
— Это верно.
— Ты изучал женщин?
— Не очень.
— А я изучал и прямо скажу: они уважают деньги. Как, по-твоему, она меня простит?
— Наверное, если ты не сделал чего-нибудь особенного. Почему она с тобой рассталась?
— Блондинки, старик, все они. Не одобряла. Ты же ее знаешь.
— Нет. Мы не знакомы.
— Да, забыл. Тихая такая, спокойная, а если что — взрыв! Увидала меня в ресторане с этой… как ее, Мэйбл… Год назад. Это много. Могла измениться.
— Могла.
— Особенно если я скажу, что блондинок нет и не будет. Сейчас и скажу. А как? Жила она в Чэлси, но переехала. Телефона в книжке нету. Нанять, что ли, сыщика с собакой?
— Зачем? Она — племянница Тилбери. Его и спроси.
Бифф почесал подбородок.
— Понимаешь, старик, я б не хотел с ним встречаться.
— Тогда спроси его секретаршу.
— Ну, голова! Сейчас пойду. А ты позвони Кэй и сообщи ей новости. И про картину на забудь! Вот номер. Пойдем потом, закусим?
— Не могу. Я обедаю с дядей.
— Прихвати меня.
— Тебе будет скучно. Он юрист — знаешь, «Шусмит, Шусмит, Шусмит и Шусмит». Очень хороший человек, но не в твоем вкусе. А ты поспеши, секретарша уйдет.
— Иду, иду. Где это издательство?
— На Флит-стрит.
— Как ты думаешь, Тилбери там?
— Давно ушел. Почему ты его боишься?
— Заметил ты одну штуку? На всех не угодишь. Вот Эдмунд Биффен Пайк меня, можно сказать, осчастливил, а собственного брата — нет. Тилбери — урожденный Пайк. Если он уже знает, ему неприятно меня видеть. Еще удар хватит… Вообще-то у него куча денег, продержится как-нибудь. Не все так плохо. — И на этой философской ноте Бифф исчез.
Оставшись один, Джерри немедленно набрал парижский номер.
— Кэй? — проверил он и правильно сделал, ибо ответил ему Генри Блейк-Сомерсет.
— Кто это?
— А, здравствуйте! Это Шусмит. Можно попросить мисс Кристофер?
— Она вышла, — сообщил Генри тем самым тоном, каким отказывают в визе.
На самом деле она одевалась к обеду в соседней комнате. Одевшись, она действительно вышла и спросила:
— Кто звонил?
А Генри ответил:
— Ошиблись номером.
Глава IV
Тилбери, о котором мы упоминали в нашей хронике, хозяин Джерри Шусмита и Гвендолен Гиббз, был, собственно, лордом, ибо получил титул за то, что наводнил страну самой мерзкой продукцией, какая только появлялась с тех пор, как великий Кокстон[50] изобрел печатный станок. Лорд, носящий этот титул, основал издательство «Мамонт» и в данный момент диктовал письма секретарше. Скажем прямо, что глаза его светились любовью, а голос любой поэт бестрепетно сравнил бы с зовом горлицы.
Первый виконт был невысок, толст, а если поест омара — склонен идти пятнами; но ни один закон не возбраняет толстым, пятнистым виконтам влюбляться в стройных блондинок. Прибавим, что он достиг того опасного возраста, в котором питсбургские миллионеры женятся на хористках из оперетты.
