эмира верующих, для его лечения.
Ша'аб сердито посмотрела на евнуха, но, не выдержав, засмеялась.
— Представляю, что бы это было, — сказала госпожа.
Чуткое ухо Муниса уловило в ее голосе тоскливые нотки. Никто ничего не знал о личной жизни матери халифа.
— Госпожа, нужно лечь на живот и обнажить спину, — сказал Мунис.
— Как? В такой холод, я должна обнажить спину? Ты с ума сошел, Мунис?
— Но госпожа, ты же обнажила ноги.
— Знаешь, Мунис, очень сложно, стричь ногти, не снимая обуви. Ну ладно, поставь поближе жаровни.
В комнате стояли две жаровни с раскаленными углями. Мунис поставил их с обеих сторон ложа. Госпожа скинула с себя верхнее шерстяное платье, черное, расшитое белыми цветами, а затем белую нательную рубашку из тончайшего сукна, осталась в одних шароварах и легла на живот. Мунис стал рядом на колени. Удобней было бы сесть рядом, но он не решился.
Евнух взял из рук служанки пузырек с маслом открыл его и пролил немного на спину Ша'аб. От прикосновения холодного масла Госпожа взвизгнула. Евнух принялся растирать спину маслом, но Ша'аб сказала:
— Мунис, у тебя руки холодные, погрей их над жаровней.
Мунис погрел руки, ухватил кончиками пальцев кожу на спине и стал ее быстро перебирать. Госпожа заерзала под его руками, но промолчала. Перебрав, таким образом, всю кожу на спине, Мунис стал энергично растирать ее ладонями, разогревая мышцы. Ша'аб застонала.
— Вот здесь у меня болит, — сказала она, — под лопаткой.
— Это простудное, госпожа, где-то вас продуло.
Заведя ее руку назад, на спину, Мунис ловко ухватил пальцем какую-то жилу под лопаткой и потянул. Госпожа завопила. Мунис отпустил и вернул руку на месте.
— Больше не будет болеть, — сказал он.
Ша'аб вновь застонала, теперь уже блаженно.
Через некоторое время она спросила:
— Как выглядит мое тело?
— Твое тело выглядит прекрасно, госпожа, — ответил Мунис, обрабатывая позвоночник.
Интересно, что бы еще он мог ей ответить.
— Мунис, мой сын прав, у тебя действительно волшебные руки. Они меня волнуют.
«Старая стерва», — подумал Мунис. Евнуха нельзя было оскорбить сильнее, чем дать понять, что его желает женщина.
Он закончил массаж…
— Я хочу повернуться на спину, — сказала Ша'аб.
— Да, конечно.
Госпожа повернулась и Мунис с удивлением отметил, что грудь у женщины еще достаточно упруга, что было странным для рожавшей женщины.
«Не было молока, — догадался Мунис, — не кормила грудью».
Подошла служанка и накрыла госпожу одеялом.
— Одного не могу понять, — задумчиво сказала Ша'аб, — почему Али ибн Иса назвал твое имя. Что- то не сходится, может, действительно ты здесь не при чем. С какой стати вазир будет хлопотать за тебя? Халиф еще молод, но я не дам ему совершить ошибку. Я поговорю с ним. Иди, Мунис, ты хорошо постарался, я довольна тобой.
Мунис поклонился и ушел.
Имран открыл глаза и увидел вчерашнюю голубоглазую девушку. Она ставила перед ним большую чашку с каким-то напитком. Поставила, подула на пальцы.
— Пей, — сказала она, — пей, пока горячий.
Имран не стал спорить, сделал глоток и обжегся. Со свистом втянул в себя воздух.
— Предупреждать надо, — с упреком сказал он.
— Сам не видишь, — отозвалась девушка.
Имран подул на бульон и сделал осторожный глоток. Это был мясной бульон с острым чесночным вкусом.
— Что, пост кончился? — спросил он.
Девушка засмеялась.
— Тебя зовут Имран.
— С этим трудно поспорить, — заметил Имран.
— А меня Анна.
— Очень хорошо, а где твой отец?
— Отец дома, — удивленно сказала Анна. — Подожди, ты что, ничего не помнишь?
— Что я должен помнить? — Имран огляделся. Он лежал в комнате, укрытый необъятным шерстяным одеялом. В окне были видны ветки дерева. Он допил бульон и откинулся назад. Лицо его покрылось испариной.
— Ты вспотел, это хорошо, — довольно сказала Анна. Полотенцем она вытерла ему лицо.
— Как приятно, — сказал Имран, — сделай это еще раз.
Анна покраснела и отодвинулась.
— Подожди-ка, — вспомнил Имран. — Со мной был Ахмад Башир.
— Здесь нет никакого Ахмад Башира, — уверенно сказала девушка.
— А кто здесь есть?
— Здесь есть хозяин, Абу-л-Хасан, Хамза, управляющий, ну и другие люди.
— И как я сюда попал.
— Ну, айары, стали ко мне приставать, ты заступился, они потом пришли и скрутили тебя. Твой друг тебя нашел, его тоже схватили, а мой хозяин вас освободил. Он очень хороший.
— Что ты говоришь? — ревниво сказал Имран.
— Да.
— Вот я очень не люблю, когда при мне кого-то хвалят.
Анна пожала плечами.
— Кстати, а твой отец рассчитался со мной за работу?
— Я не знаю.
За стеной послышались голоса. Девушка вскочила и выбежала из комнаты.
Имран закрыл глаза, намереваясь погрузиться в дрему, но это ему не удалось. В комнату вошел Хамза, оглядел комнату и кашлянул. Имран приподнялся и сел.
— Анна приходила? — спросил управляющий, кивая на чашку.
Имран кивнул.
— Добрая девушка. Я ей ничего не говорил.
— Спасибо, — невпопад ответил Имран.
— Я же вместе со всеми освобождал тебя. Ох, и задали мы им жару. Еле удержали меня солдаты, а то бы разнес я этот дом в пух и прах.
— Спасибо, — повторил Имран.
— Вот уж не думал, что у моего хозяина есть друзья среди босяков. Надо же, отряд гвардейцев вызвал из казармы. Откуда ты его знаешь?
— Я его не знаю, — искренне ответил Имран.
— А, ну да, ты же друг его знакомого Ахмад Башира. Ну ладно, лежи, пойду, дел много. Кстати, твой приятель хотел зайти вечером. А сейчас уже вечер.
Хамза вышел из комнаты.
Имран лег и укрылся одеялом. Сознание его прояснилось, и он постепенно стал вспоминать все, что произошло с ним за истекшие сутки.
