— Джин? — в ужасе воскликнул корчмарь.
— Джин, — подтвердил Ахмад Башир. — А что ты так испугался, джины тоже люди.
— Господин, может, вы рассчитаетесь со мной? — робко попросил корчмарь.
— Но я же еще не ухожу, — удивился Ахмад Башир.
Из-за стола он поднялся вечером, когда наступили сумерки. Потребовал себе комнату и улегся в ней спать. Корчмарь, подсчитав стоимость съеденного постояльцем, пришел в ужас и велел слугам не спать всю ночь, чтобы постоялец, чего доброго, не улизнул.
Джин появился ночью.
Спящий мертвецким сном, Ахмад Башир открыл глаза в ответ на произнесенное вслух слово. Было полнолуние, и в комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть белую фигуру, стоявшую у двери.
— Сахиб аш-шурта, — повторил человек.
Могильным холодом повеяло от этих слов на Ахмад Башира, мороз побежал по коже. О каких прошлых грехах пришел напомнить этот человек? Первой мыслью было прыгнуть в окно. Ахмад Башир лихорадочно пытался вспомнить, что находится под окном, но не мог, поэтому он оставил эту мысль.
— Дом окружен? — на всякий случай спросил Ахмад Башир.
— Нет, — сказал человек, — мне не нужна твоя жизнь, хотя в моих возможностях ты уже убедился.
— О да, — сказал Ахмад Башир.
Человек был в белом плаще, в белой чалме скрепленной крупным сверкающим камнем, лицо его было закрыто платком.
— Встреча была назначена у триумфальной арки.
— Я был там, никого не нашел.
— Надо было подождать. Мы с ног сбились, разыскивая тебя.
— Я просто поехал подкрепиться…
— Ну хорошо, — оборвал его человек, — не будем терять времени в пустопорожней болтовне. Знаешь ли ты, сахиб аш-шурта, что встречи с тобой с нетерпением ждет фатимидский халиф.
— О Аллах! — воскликнул Ахмад Башир. — Я так и знал, что все этим кончится, этот каторжник накаркал. Скажи, любезный, нельзя ли как-нибудь избежать этой встречи. Я за ценой не постою.
— Можно, — легко согласился человек, — я берусь все устроить.
— Какова будет цена? — спросил Ахмад Башир, он привык к деловым отношениям. — Ты — мне, я — тебе. Это нормально, более того — это правильно, каждая вещь, каждый поступок имеет свою цену. Чтобы потом не попрекать друг друга: «Я тебе то сделал, а ты, неблагодарный, вот как ответил!»
— Мне нужен протокол, — сказал человек.
— Какой протокол? — спросил Ахмад Башир.
Побольше удивленных ноток в голосе, хотя сразу понял, о чем речь, но пусть сам скажет.
— Подлинник. Ты допрашивал Убайдаллаха в Сиджильмасе.
Отпираться или изображать неведение больше не имело смысла.
— Может быть, ты думаешь, что я ношу его с собой? — спросил Ахмад Башир.
Странно, что он сразу догадался, о чем речь. Давно уже не помнил о том допросе, как и многом другом, связанном с именем Убайдаллаха. Старался не думать, потому что все эти воспоминания заканчивались мыслями об Анаис.
— Нет, не думаю. Наверное, где-то спрятан.
— Что я получу взамен? — спросил Ахмад Башир.
— Жизнь.
— Жизнь, — горестно произнес Ахмад Башир, — кому нужна такая жизнь!
— Жизнь нужна любая, — философски заметил незнакомец, — жизнь тем и хороша, что она разная.
— Ты вернешь мне корабль и рабов? — с надеждой спросил Ахмад Башир.
— Нет, — сказал незнакомец, — но я дам тебе столько денег, что ты купишь десять кораблей.
— Ты мне делаешь предложение, от которого трудно отказаться, — заметил Ахмад Башир, — но я все же откажусь. У меня нет протокола, ни с собой, ни где-либо.
— Что же ты торгуешься? — удивился незнакомец.
— Привычка, — с сожалением сказал Ахмад Башир.
Незнакомец открыл дверь, и в комнату вошли несколько человек. Ахмад Башир не успел ничего сказать. Его связали, подняли и подвесили на крюк, торчащий в стене.
«Как барана», — подумал он, а вслух сказал:
— Что, шкуру снимать будешь?
Страшной силы удар в солнечное сплетение заставил его задохнуться.
— Это хорошая мысль, — сказал незнакомец, — но сначала тебе отрежут яйца.
— Так нечестно, — сказал Ахмад Башир, едва к нему вернулась способность говорить. — Я же не отрезал яйца Убайдаллаху.
Ахмад Башир уже не был уверен, что поступил правильно, приехав сюда. Надо было дать деру сразу из крепости.
— А жаль, — ответил незнакомец, — это было бы решением всех проблем.
— Послушайте, пока вы не отрезали мне яйца, можно я пойду пописаю? — попросил Ахмад Башир.
— Где оригинал протокола?
— Оригинал сразу увез один хлыщ из Багдада. Сейчас, наверное, он находится у аббасидского халифа.
— Почему сразу не сказал?
— Не успел.
— Не врешь? — спросил незнакомец.
— Не сойти мне с этого места, — поклялся Ахмад Башир.
Раздался сдержанный смех. Присутствующие оценили шутку.
— Развяжите его, — приказал незнакомец.
Развязали.
— Миллион динаров я заплачу тому, кто доставит мне протокол допроса Убайдаллаха.
— Примерно столько у меня украла жена, — сказал Ахмад Башир, — я попробую. У меня есть связи в Багдаде. Не представляю, как это можно сделать…
— Вот задаток, — незнакомец бросил Ахмад Баширу приятно звякнувший мешочек, — сто тысяч динаров. Вот исмаилитский знак, с ним ты можешь рассчитывать на помощь в трудную минуту. Когда ты вернешься в эту корчму, отдашь хозяину этот знак, и он скажет тебе, что надо сделать. Ты все запомнил? Если ты вздумаешь обмануть меня, тебя найдут, и убьют, где бы ты ни был.
— Понял, — сказал Ахмад Башир.
— Прощай, — незнакомец вышел из комнаты.
Через некоторое время Ахмад Башир услышал стук копыт. Он подошел к окну и увидел стремительно удалявшуюся кавалькаду всадников. Ахмад Башир открыл окно и с наслаждением помочился. Закрывая окно, он посмотрел вниз и увидел согбенную фигуру хозяина, который стоял, закрыв голову руками…
— Что ты смеешься? — сказал Ахмад Башир Имрану. — Он еще легко отделался, что было бы, если бы я выпрыгнул в окно! Я бы сломал бедняге шею.
Утром я пересчитал деньги, в мешочке было ровно сто тысяч динаров. У человека всегда есть выбор — это мое твердое убеждение. Я мог бежать в Испанию, искать защиты у кордовского халифа, но конфискованные рабы, корабль, кто бы мне их вернул. Всю оставшуюся жизнь скрываться от кредиторов? Нет, это не по мне. Поэтому я оказался в Багдаде. В этой истории многое для меня осталось непонятным. Это странное освобождение, едва не сведшее меня с ума, ночной визит. Миллион золотых динаров за протокол допроса Убайдаллаха. Только он сам мог быть заинтересован в этом протоколе, но он уже халиф и может помочиться на всякого, кто будет размахивать этой бумажкой, И откуда этот человек мог узнать про протокол. Четыре человека видели этот протокол, и единственный, кто мог рассказать о нем, давно умер в тюрьме.
