обнаружил трупы гуймуров и тут же направился к ним. В одной руке он высоко над головой держал светящийся жезл, другую держал согнутой в локте раскрытыми пальцами вверх. Между пальцами, как в чаше полыхал шар огня. Чертовски неприятного и опасного огня. Глядя на это заклятие, я начала опасаться, что моя дубленая кожа не спасет, если маг решит метнуть в меня это плазменное облачко.
Эпон промчался мимо меня залегшего на земле метрах в тридцати и я возблагодарил всех существующих богов, что маг не стал освещать всю площадь, а только лишь ее небольшой кусок вокруг себя. Рябой волшебник начал ногой переворачивать тела гуймуров, пытаясь понять, что случилось, и на минуту отвлекся. Я снял с пояса кожаный ремень Одноглазого, обмотал концы вокруг запястьев и тихо, на цыпочках стал подкрадываться к Эпону. Сутулая спина мага становилась все ближе и ближе и на мне ум почему-то пришла пословица — 'если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе'. А у нас с огненным магом все наоборот. Блин! Лезет всякая дрянь в голову. Так и облажаться не долго.
Волшебник вдруг что-то почувствовал, разогнулся и стал принюхиваться. Я заметил, как шар пламени в его левой руке вдруг вытянулся вверх метра на три, освещая площадь колеблющимся светом. Ждать больше нельзя. Я оттолкнулся обеими ногами, прыгнул вперед и оказался за спиной мага. Тот уже поворачивался, когда петля из ремня упала на его шею. Я тут же дернул руки в разные стороны, затягивая удавку, и принялся душить Эпона. Маг дернулся в сторону, отбросил жезл, правой рукой схватившись за ремень. При этом огонь, бьющий из левой руки, превратился в ревущий столб и вытянулся до небес. Натужно хрипя, с выпученными глазами, Эпон пытался просунуть пальцы под удавку, чтобы глотнуть хоть капельку воздуха. Он, видимо, не знал, что удушение происходит не из-за того, что легким не хватает воздуха, а из-за того, что сдавливается сонная артерия, по которой кровь с кислородом попадает в мозг.
Маг бился в моих руках как рыба, выброшенная на берег. Он изгибался во все стороны, лягался ногами. Тут я неудачно дернул Эпона вправо, он махнул рукой и столб пламени из его левой руки угодил в стену Костиницы. Я уж не знаю, что это было — поток раскаленных газов, плазма или еще что-то, но это что-то разрезало стены храма и, видимо, повредило какие-то несущие опоры. Маг перечеркнул Костиницу наискосок сверху вниз и здание, построенное на костях гномов, начало складываться внутрь себя. С громким грохотом внутрь храма обрушилась крыша и козырек входа, подняв столб пыли и дыма.
Однако я не растерялся и продолжал стягивать удавку. Наконец Эпон обмяк. Я еще подавил с пару минут так сказать для гарантии, но в этом уже не было необходимости. Маг умер. Фуууу… Дело сделано. Я положил Эпона на землю и прислушался. Крушение Костиницы пробудило весь лагерь и вызвало панику. Около казарм охраны послышались крики и топот ног. Слышался звон оружия, замелькали отсветы факелов. Пора сваливать! — пронеслось у меня в голове.
Я в быстром темпе, подхватив на всякий случай оброненный жезл и схватив другой рукой труп мага за ногу, поволок его с центра площади в самый темный ее угол. Бросив его на землю и отдышавшисть, я начал торопливо раздевать его. Не подумайте ничего дурного, просто достало бегать по этому Средневековью, образно выражаясь, с голой задницей. Хоть маг был и поменьше меня в росте, но кое-что из его амуниции мне вполне подошло. Во-первых, нормальные полотняные штаны. Правда, они были оранжевого цвета, как и вся одежда Эпона. Но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Во-вторых, сапоги из красной кожи. У нас с волшебником оказался примерно одинаковый размер ноги. Я снял плащ и от удивления присвистнул. В свете гаснущего жезла, я разглядел на поясе Эпона средних размеров прямой меч в черно-серебристых ножнах. Гарда меча была оформлена в виде распахнутых крыльев летучей мыши, а в рукоять был вделан черно-матовый камень. Драгоценный, небось. Кроме того, грудь мага была сплошь увешана какими-то амулетами, пентаграммами и цепочками. В общей сложности я снял с него восемь различных аксессуаров — земные модницы отдыхают. Под рубашкой, которая мне оказалась коротковата в рукавах, была одета легкая кольчуга из почти невесомого металла. Мелкие кольца кольчуги влажно блестели и переливались, отражая свет звезд. Я стащил кольчугу, и под ней оказалась еще одна стеганая куртка, типа тонкого ватника. Куртка также была мне мала, но я, оторвав рукава, все-таки попытался его напялить. Ватник не налезал.
Плюнув на амортизационный эффект ватника, я отбросил его и одел доспех прямо на голое тело. Небось, не поцарапает. Слыша приближающийся гвалт и топот множества ног, я, подвесив на пояс меч, поднял и торопливо накинул на себя плащ. Оказалось, что длинная накидка Эпона полна сюрпризов. С внутренней стороны плаща были приделаны всевозможные петельки и карманы. В укромных местах находились: несколько свитков и какие-то твердые предметы — то ли фляги, то ли колбы, — на ощупь в кармане не разобрать. Что-то брякнуло под ногами — чертыхнувшись шепотом, я, наклонившись, потянулся за круглым отполированным до блеска металлическим зеркалом. Рядом на земле в сумраке я разглядел кольцо, видимо выпавшее вместе с ним. Кольцо оказалось массивное, пальцы ощутили гравировку по всему диаметру. Ладно, разберусь позже, — подумал я, запихивая его во внутренний карман — надевать артефакт на палец я не решился. Чай не хоббит Фродо.
Я запахнул плащ, и моя правая рука нащупала в подкладке еще что-то твердое. Вынув предмет, я обнаружил, что это ножны, скрывавшие зигзагообразной формы кинжал. От кинжала исходил какой-то холод, который чувствовался даже не моей «каменной кожей», а, если так можно выразиться, спинным мозгом. Кинжал притягивал взгляд, гипнотизируя. Я встряхнул головой, и почувствовал легкое головокружение. Магия!
Я снова искоса глянул на лезвие, и тут мое разглядывание странного клинка было прервано раздавшимся за моей спиной леденящим душу криком. Я обернулся и с ужасом увидел, что кричит мертвый маг. Его тело выгнуло дугой, красное, распухшее лицо, которое и при жизни-то не было образцом красоты и невинности, начало приобретать демонические черты. Глазные яблоки лопнули и вытекли из черепа, а глазницы засветились багровым светом. Нос ввалился, кожа растрескалась и покрылась морщинами, а кое- где на теле и вовсе клоками слезла. Эпон стал похож на свежую мумию или выкопанный труп. Мертвый маг сел, уперся руками о землю и осмотрелся. Багровый взгляд остановился сначала на гуймурах, потом на мне и наконец, на валяющимся жезле. В набалдашнике еще теплились последние искры света.
Вдруг Эпон наклонился вперед и схватил жезл. Красный камень на вершине палки полыхнул тем же багровым пламенем, что горел в глазах мага, и я понял, что все еще далеко не закончилось. Тем временем метаморфозы продолжались. Грудная клетка с сухим треском разошлась тюльпаном ребер, и Эпон запустил внутрь себя руку. Там он что-то схватил и, рыкнув, выдернул из тела. Это было все еще бьющееся сердце! С сердцем в одной руке и жезлом в другой, маг встал на ноги и страшно прокричал в сторону гуймуров — Дрэнг жинз пордахен! Шумарг чащезн!!
После этих слов набалдашник жезла полыхнул, и гуймуры как резиновые подскочили на ноги. Повинуясь воле некроманта, твари тут же бросились на меня. Однако я не растерялся. Жизнь в этом мире меня кое-чему уже научила. Главный урок, который я извлек — проблемы надо решать по мере их важности. На гуймуров плевать, шкуру они мне сходу не прокусят. С этой мыслью я размахнулся и со всей дури запустил клинок в голову ожившему трупу. Волнообразный кинжал к моему удивлению попал точно в глазницу Эпону — тот, издав нечеловеческий крик, отшатнулся от меня, и попытался вырвать кинжал из головы.
Пока маг возился с кинжалом, гуймуры подскочили ко мне и попытались взять реванш. Вожак с разорванной пастью прыгнул вперед, вслед за ним в атаку кинулись две оставшиеся твари.
Пятый по счету барак или шестой? Блин, они все на одно лицо. Кажется шестой. Была не была. Я толкнул дверь и вошел. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Под ногами что-то с грохотом упало, покатилось, и в углу помещения раздался скрежет кресала. Через пару мгновений в бараке горело два
