сволочь. Много я про тебя сегодня слышал, думал, что ты все-таки пацан крепкий, а не плесень сопливая какая-то.
И, коротко размахнувшись, он с силой ударил Свиридова кулаком в солнечное сплетение. Тот согнулся вдвое и сполз вниз по стене. Гоблин ткнул его в бок ногой, но тут раздался негодующий вопль Архипа:
– Да погоди ты руками махать, Славик! Тебе бы лишь поизмываться над человеком.
Тот поворчал, но экзекуцию прекратил. Глубоко вздохнув, Свиридов медленно поднялся на ноги и присел на поданный ему Тумбой табурет.
– Молодец, Тумба, – похвалил Архип, – он нам в ближайшие полчаса живой нужен, а со Славиковыми методами воздействия еще ноги протянет.
Владимир посмотрел на него бессмысленным взглядом измученных глаз: веселая двусмысленность Архипа показалась ему куда более зловещей, нежели неприкрытая враждебность Славика.
В этот момент из соседней комнаты вылетел попугай Брателло и, зависнув над головой Архипа, заорал:
– Мусорррра! Мусоррррра!
Архип раскатился веселым смехом, а Славик взмахнул рукой, отгоняя назойливое пернатое. Но тот не унялся, а закружился над мгновенно рассвирепевшим бандитом с отчаянным криком:
– Здррррравствуй, дядя муссорррр! Как жись паззорррррная?
– Ах ты, тварь поганая! – проскрежетал тот, схватил лежащий на тумбочке возле дивана пистолет Архипа, тщательно прицелился и выстрелил в наглую птицу.
Попасть он, конечно, не попал, и единственным следствием этого совершенно идиотского поступка стал отвалившийся от потолка кусок штукатурки, с грохотом свалившийся на телевизор, да еще то, что Архип тут же подлетел на диване, как подкинутый пружиной, и зашипел:
– Да что же это ты творишь, дятел безмозглый?!
– Хоть бы попал, – саркастически процедил Тумба. Славик гневно зашвырнул архиповский пистолет в дальний угол дивана и уселся в кресло с глубоко разобиженным видом.
Виновник же этого переполоха, испуганный звуком выстрела, благополучно улетел в другую комнату.
Свиридов поднял сощуренные глаза, в которых глубоко затаилась презрительная насмешка, и тут поймал устремленный на себя взгляд Наташи. Он тотчас понял смысл этого взгляда.
Ты бы точно не промахнулся, Володя, сказали эти глаза. А еще он почувствовал в них горечь слишком позднего раскаяния и слишком нелепо сделанной ошибки.
В дверях показался едва волочащий ноги Илья и остолбенел, увидев притулившегося на табурете в самой жалкой позе своего брата.
– О господи...
– А где остальные? – спросил Архип у Тумбы. Тот захлопал глазами, беспомощно глядя на скорчившегося Влада, и проворчал что-то малочленораздельное и неудобоваримое.
Впрочем, Архип не обратил на абракадабру своего не блещущего быстрым соображением сотоварища, потому что Влад быстро спросил глухим, срывающимся, но отнюдь не испуганным голосом:
– Что вам от меня нужно?
– Да нет, Вован, вопрос нынче ставится по-иному, – сказал Архип. – Вот что ты делал в доме Лукинского?
– Я?
– Да хар-рош тебе горбатого-то вылеплять, нам вот она уже все про тебя выложила. – Палец влезшего в разговор Славика ткнулся прямо в грудь Наташи, которая, съежившись, сидела в кресле. Она отмахнулась от его чересчур назойливой руки, он грубо захохотал и схватил ее за подбородок, но окрик Архипа снова вынудил его отказаться от столь счастливо и галантно начатых ухаживаний.
– Вован, мне непонятна твоя позиция, – снова подчеркнуто дружелюбным голосом заговорил Архип, – я же прекрасно знаю, зачем ты залез в дом Султана и как все повернулось так, что мы теперь сидим здесь и просто так, из любознательности, задаем тебе эти вопросы.
Владу определенно нравилось то, с каким редким для человека из подобной среды достоинством держал себя этот парень. Особенно разительно это бросалось в глаза на фоне откровенного хама и ублюдка Славика и трусоватого и скудоумного Тумбы, которому самой природой была отведена роль даже не козла, а целого гиппопотама отпущения. Он тут же решил для себя, что по возможности постарается не убивать Архипа, если, конечно, позволят обстоятельства.
– Ну хорошо, – снова заговорил Архип, – тогда я сам скажу тебе. Ты залез туда вовсе не затем, чтобы уволочь оттуда Наташку. Это вышло случайно. Ты забрался туда, чтобы убить Лукинского. Или подготовиться к этому.
Влад внимательно посмотрел на него усталым взглядом разочаровавшегося и больного человека и с бледной улыбкой на губах покачал головой.
– Он еще и мозги канифолит, козел! – заорал Славик, швыряя в Свиридова пультом дистанционного управления телевизора. – Че ты тут лепишь, гнида, бля, мы тут твоего братца давно раскололи, он нам все выложил!
Тут уже пришла пора удивиться Владу. Не наигранным, а самым что ни на есть настоящим удивлением. При чем здесь Илья, если о заказе Гапоненкова могли знать, по идее, только два человека – заказчик и исполнитель?.. Так что же мог рассказать им Илюшка?
– Все дело в том, Вован, – жестом успокаивая разбушевавшегося Славика, заговорил Архип, – что твой работодатель, этот педерастический ублюдок Гапоненков, не являлся настоящим заказчиком нашего босса. Он представлял только финансовую сторону вопроса. Он заплатил тебе бабки... безусловно, он заинтересован в смерти Султана, и не из-за этой волыны, – он сделал презрительную отмашку в сторону Наташи, – а по другой, более весомой причине. Не стану говорить какой, потому что тебе все равно нет надобности брать ее на тот свет...
При этих словах Архипа сидящая на кресле Наташа приоткрыла от нестерпимого ужаса рот и сдавленно пробормотала, с трудом ворочая непослушным языком и еле шевеля помертвевшими губами:
– Дима... но ты же обещал...
Дима не обратил ни малейшего внимания на маловразумительный лепет своей бывшей подруги и продолжал с подъемом, твердо чеканя каждое слово:
– А знаешь ли ты, кто на самом деле является заказчиком этого замечательного дельца, ты, Робин Гуд несчастный?
– И кто?.. – встревоженно пробормотал Влад.
– Да далеко ходить не надо... вон он, стоит за твоей спиной.
Влад обернулся: у стены, беспомощно свесив перед собой руки и опустив глаза, стоял Илья, и из распухшего перебитого носа его сочилась струйка крови.
Свиридов мгновенно осознал, что Архип говорит чистую правду. Тогда все встает на свои места: именно Илья рассказал, что же на самом деле мог делать в особняке Лукинского сегодня ночью он, Влад. Следы же этого пристрастного дознания обозначены у Ильи на лице.
Но каким образом вышло так, что Илья знает Гапоненкова, причем настолько близко, что даже согласился послужить посредником в таком нечистом деле. Ведь он, Илья, не осмелился или не захотел обратиться за помощью к нему, родному брату.
– И зачем тебе это надо? – спросил он у Илюхи.
Тот коснулся рукой распухшего носа и тоскливо посмотрел куда-то через голову Владимира. Свиридов повернул голову и проследил направление взгляда брата.
И увидел напряженное – мертвенно-белое и застывшее, как посмертная восковая маска, – лицо Наташи с полуприкрытыми темными глазами, которые он, Влад, так хотел увидеть тогда, в доме Лукинского.
И такое слепое, безысходное отчаяние было в них.
И тут все окончательно стало на свои места. Все ясно со всеми вами, ребята. Господи, неужели на этой девчонке свет белый сошелся клином? Ведь даже он, Влад...
Но хватит этого цирка. Он выпрямился и произнес неожиданно спокойным, знакомо насмешливым голосом, от которого у Тумбы незамедлительно затряслись поджилки:
– Ну что тебе сказать, Диман? Спасибо, ты замечательно просветил меня. Я говорю это совершенно
