объяснить бесславную гибель полного отряда храмовников. Жрец понимал, что он сделал всё от него зависящее для успеха всего мероприятия, но приходилось смириться с тем, что своё огорчение неудачей эльфы выместят именно на нём — мёртвым уже всё равно и с них не спросишь.
Жрец Эль так задумался в поисках оправданий для себя, что вкрадчивый голос, тихо прозвучавший около плеча, заставил его почти подпрыгнуть.
— Ваше Высочество! Я не ждал вас!
Человек тут же попытался исправить свою оплошность.
— Ради Эль, простите меня, ваше высочество! Я, конечно, всегда жду вашего визита и несказанно польщён, что вы…
Наследник Старшего Дома удобно расположился в кресле хозяина кабинета и с лёгким интересом наблюдал за попытками Верховного жреца выйти из неудобного положения. Эльф располагал достаточным количеством времени для того, что бы потратить его часть на напоминание этому человеку его места. Тем более что дивным понадобится в ближайшее время полная покорность всех жрецов Эль. А ничто люди не запоминают так хорошо как унижение, полученное по собственной вине.
Жрец между тем сумел взять себя в руки и постарался перевести беседу в деловое русло. Наследник, наблюдая за человеком, опять нашёл подтверждение выводов эльфийский магов о том, что люди могут считаться разумным видом только с большими оговорками. Эта животная эмоциональность и неспособность сдерживать чувства явно указывали на убогость нервной организации. Эльфы были совершенно уверены, что только безмерная доброта Эль позволяла столь несовершенным существам понимать язык разумных (эльфов, разумеется). К тому же, исторические изыскания некоторых особо увлечённых дивных, утверждающих, что первыми детьми богов были, страшно даже представить, орки, Старшим Домом не одобрялись.
— Ваше высочество! — Взывал к собеседнику совершенно испуганный жрец. — Я вынужден поставить вас в известность, что принцу опять удалось уйти. Я не представляю, как это случилось, только божественное вмешательство…
— Оставьте богов в покое. Мы не довольны вами и вашими хвалёными бойцами.
От холодного тона Наследника жреца бросило в пот. За много лет общения с дивными он очень чётко представлял во что выливается их недовольство. Он сам неоднократно отправлял провинившихся людей на казнь и пытки, но был уверен, что его положение гарантирует ему некоторую безопасность. Наивный! Сейчас в глазах эльфа он стоил не дороже последнего нищего. Надо срочно доказать свою полезность, пока Наследник ещё разговаривает с ним.
— Но не всё потеряно! Мы знаем точное месторасположение их последней стоянки. Эта информация только у нас — Тайную стражу удалось направить по ложному следу. Так что в ближайшее время…
— Нет, сын Эльдары должен беспрепятственно попасть к оркам. — Наследник окинул презрительным взглядом человека и пояснил. — У меня изменились планы.
Глава 18
Если бы не постоянное опасение, что из-за любого куста в меня целится злобный эльф, то этот отдых на лоне природы мне даже понравился. Да, а что? Здесь есть куча достоинств: свежий воздух, правильно приготовленная пища, хорошая компания и вообще…
К вечеру мне всё это уже надоело. Орки были чем-то очень заняты, поэтому в лесной избушке я находился практически один. Оррин за те два дня, что мы здесь сидим, почти пришёл в себя. Они с братом постоянно о чём-то шептались, но были постоянно начеку, и подслушать о чём идёт речь, мне не удалось. Оставшиеся трое орочьих бойцов из леса почти не выходили. Шас, помимо лечения дочери и вождя, постоянно бегал по лесу и собирал какие-то травки, корешки и камушки.
Кроме моих давних поклонников в лице комариного племени, здесь присутствовали и другие кровососы — детишки Шаса. Оказывается, этот дуэт самое страшное, что смог изобрести человеческий род. Шасана быстро оправилась от поверхностной раны, но это счастливое обстоятельство доброты её характеру не добавило. Целеустремлённость, изобретательность и энтузиазм, с какими она старалась сделать мою жизнь в лесной сторожке невыносимой, были достойны лучшего применения. А когда к ним прибавлялись энциклопедические знания и холодный расчёт её младшего братца, то ситуация становилась поистине опасной для здоровья. Моего.
Поднять руку на только что осиротевших детей я не мог, а жаловаться оркам на то, что меня достали малолетки — добиться того, чтобы к ним присоединились и остальные. Так как Шасана воспринимала меня как ровесника, к тому же орка, то и отношение ко мне было соответственное. Дети не стеснялись меня лишний раз пихнуть, проходя мимо, «случайно» опрокинуть кувшин с водой мне на колени во время обеда и т. д. И это только разминка. Не видя с моей стороны особого сопротивления, их шутки становились с каждым разом всё более злыми и жестокими. По молчаливому согласию сторон, взрослых старались держать в неведении относительно наших «забав». Но моё терпение постепенно заканчивалось. Я чувствовал, что когда дойдёт до откровенных издевательств, мне придётся ответить адекватно.
А как? Что я могу сделать взбалмошной девчушке и пацану, который уже сейчас умнее (вслух никогда в этом не признаюсь) меня? С одной стороны — я взрослый человек и связываться с детьми ниже моего достоинства, с другой — скоро эти детки это самое достоинство опустят ниже подземелий. Самым разумным было бы найти с ними общий язык и попробовать подружиться, но я сильно сомневаюсь в возможности такого развития наших отношений.
Сели обедать, от доченьки Шаса была только одна польза — она хорошо готовила. Так как мы старались не афишировать своего присутствия здесь, то и не ходили за продуктами в деревню. Человек, указавший нам это место, тоже старался не появляться. Так что из съедобного в достаточном количестве была только дичь. Мясо Шасана каждый раз готовила иначе, и это примиряло меня с её существованием. Как говорила моя любимая кухарка 'еда злых рук не любит', значит, есть в этой девчушке и что-то хорошее.
— Завтра выезжаем с рассветом. — Оррин внимательно осмотрел всех обедающих и продолжил. — Постарайтесь свои вещи не оставлять, возвращаться ни из-за чего не будем.
Я стал соображать, где мог положить добрую половину своего барахла и не заметил приближения Шасаны. Та сделала вид, что споткнулась, и вылила тарелку похлёбки мне на колено (и не только!).
Ой! Горячо же!
— Ты что? Совсем меня извести хочешь? — Стараясь удержаться от крика, с трудом произношу я. — Дура!
Та только и ждала моей фразы, чтобы перейти в наступление.
— Ты сам меня толкнул! Думаешь, если рожа зелёная, то и слабых девушек обижать можно?
Я в некоторой растерянности посмотрел на орков, те не смотрели мне в глаза и старались удержаться от смеха. Так, с этой стороны поддержки ждать не приходится. Шас сделал вид, что ничего не слышал. Но последней каплей послужили мерзкие рожи, которые корчил мне Шасин из-за спины своего отца.
Всё! Достали! Неимоверным усилием воли сдерживаюсь от ругательств. Хорошо, сама напросилась. Поворачиваюсь к храмовнику и говорю.
— Шас, как жаль, что тебе придётся редко видеться с детьми, когда им это так необходимо.
Храмовник удивлённо посмотрел на меня, не понимая, о чём идёт речь.
— Ведь золота, прихваченного из дома тебе точно будет мало. Придётся зарабатывать.
— На что? — По недоумению на его лице было понятно, что храмовник никак не может сообразить, о чём речь. — Я прикинул, что на учёбу сыну хватит с избытком.
— Какой сын? О чём ты? — Специально говорю погромче, чтобы и оркам было хорошо слышно. — Потребуется много золота, чтобы хоть за селянина выпихнуть замуж такую косорукую неумёху.
— Что! — Праведное возмущение дочери храмовника доставляло мне истинное наслаждение. — Я?
