Дан прятал эмоции под опущенными веками. Он казался спокойным, даже расслабленным, только жилка на шее пульсировала так, словно вот-вот порвется под напором крови. Эльф проследил за моим взглядом и усмехнулся — тоже понял.
Дан открыл глаза.
— У меня есть к тебе деловое предложение, — сказал он безжизненно-ровным тоном. — Ты оставляешь в покое Юлию. (
'С ума сошел!' — чуть не завопила я, очень живо представив смятение и ужас гипотетических жителей гипотетического мира, которым на голову свалился такой «подарочек». Но вовремя прикусила язык. Подобная подлость — совсем не в духе Дана, наверняка у него есть план.
Эльф расхохотался — искренне, почти по-человечески, слегка запрокинув голову. Я поежилась. Выглядело жутковато — никогда не слышала, чтобы он так смеялся. Я даже не знала, что он это умеет.
— Теперь я знаю твое самое уязвимое место, — отсмеявшись, сказал Советник. — Жаль, что мне от тебя ничего не нужно. Вот разве что… — он изучающе посмотрел на меня. — Если хочешь, чтобы она была в безопасности, уговори ее принять правильное решение.
Я ухмыльнулась про себя: ну конечно, жди! Нет такой силы, которая заставит Дана играть на твоей стороне.
Но Дан внезапно произнес:
— Юль, Советник прав.
Я изумленно вытаращилась на него. У меня слуховые галлюцинации?
— Прав в том, что у тебя действительно есть выбор. Даже если предложенные альтернативы тебя возмущают и приводят в ужас, это лучше, чем когда их нет совсем. Отключи сердце. Подумай головой.
— И ты туда же! — взорвалась я. — Здесь у вас что, интеллектуальный ипподром, а я — фаворит забега? Я не умею думать по приказу! Сам думай, если такой умный.
— Я уже подумал, — серьезно откликнулся он. — Но это должно быть твое решение. Тебе ведь с ним жить. Или умирать за него.
Его спокойный тон подействовал отрезвляюще. Дан был прав, и именно осознание его правоты выводило меня из себя. Я действительно привыкла в сложных ситуациях полагаться на интуицию и чувства, но сейчас они пасовали. Вернее, подсказывали, что все предложенные варианты — неправильные. А значит, пришло время напрячь мозги. Я ведь это умею, я же не дура, только мне нужно время и спокойствие. Черт, почему в этой игре нет кнопки 'Пауза'?!
Дверь в зал тихо приотворилась, впуская все того же худощавого эльфа (я и не заметила, когда он успел выйти). Советник знаком подозвал его. Слуга начал говорить: губы шевелились, но до моих ушей не доносилось ни звука. Я догадалась, что Эль-Стаури окружил их обоих звуконепроницаемой сферой, — мне уже доводилось наблюдать это заклинание в действии. Дан напряженно следил за собеседниками, по- видимому, пытаясь по движению губ понять суть разговора.
Внезапно Советник жестом оборвал доклад и повернулся ко мне. Едва слышный хлопок известил о том, что сфера лопнула.
— Мое предложение остается в силе, — спокойно сказал Эль-Стаури. — Но я не согласен ждать вечно. У тебя есть пять минут, чтобы принять решение.
Он взмахнул рукой, точь-в-точь как пианист перед началом игры, только вместо музыки из-под его пальцев хлынул поток воды — и застыл столбом. Словно невидимое стекло окружало жидкость, не позволяя ей растечься по полу.
— Видишь границу льда?
Я проследила за направлением его взгляда. Вода снизу начала застывать, и эта граница постепенно поднималась все выше. Советник погрузил найрунг в верхний торец столба, и кинжал замер, словно уже скованный льдом.
— Когда вся вода замерзнет, найрунг тоже обратится в лед. Восстановить его не смогу даже я. И вот тогда, — он взглянул мне в глаза без всякого выражения, — ты узнаешь, что такое жестокость в моем понимании.
Советник вернулся на трон и как будто забыл обо мне, погрузившись в беседу с худощавым эльфом: теперь говорил хозяин, а слуга почтительно внимал — и снова до меня не доносилось ни звука.
Я завороженно следила за кромкой льда, медленно поднимавшейся вверх по столбу. В голове было пусто. Все предложенные решения были одинаково мерзкими и неправильными — что толку о них думать? Даже если удастся изыскать способ покончить с жизнью… Советник ясно дал понять, что это обернется мучительной смертью для того, кто мне дорог.
'А ты готова расстаться с жизнью? — поинтересовался Умник серьезно и несколько отстраненно, словно и не был он частью этой жизни. — Или рассчитываешь на то, то смерти нет?'
'Я… не знаю.'
Несколько минут назад я пыталась убить себя. Было ли это лукавством? Вряд ли. Просто все происходило так быстро, что не оставалось времени на сомнения. Но… будем честными: когда Советник остановил мою руку, наряду с досадой, я испытала совершенно эгоистичное и малодушное облегчение.
Я хочу жить.
Глупо звучит, да? Жить хотят все. Склонность к суициду — это патология. Но еще каких-то полгода назад я бы не цеплялась за жизнь с такой жадностью. Я не желала смерти, но отнеслась бы к ней философски: по крайней мере, она избавит от скуки. А теперь…
Я посмотрела на Дана.
Мне есть, что терять. Я хочу жить. Искать себя. Учиться быть счастливой.
Грустить. Удивляться. Любить.
Засыпать в обнимку. Просыпаться, уткнувшись в плечо.
Родить сына. Димку…
Жаль, что такое будущее не предусмотрено ни в одном из вариантов.
Собрать Звезду? Будь я одна, мне бы такое даже в голову не пришло, и прежде всего из эгоистических соображений: я все равно не смогу жить с таким грузом вины. Только расплачиваться за мою чистую совесть придется Дану.
От моей руки он умрет по крайней мере быстро и безболезненно… но его смерть станет залогом победы для Советника.
Или — не станет? Внезапно я вспомнила, о чем шла речь, когда Дан дотронулся до моего запястья: подготовка к обряду займет несколько дней и потребует Силы — значит, Советник будет более уязвим. И если он меня действительно выпустит, как обещал, я смогу передать эту информацию магистру Астэри. Да, вот оно!
В душе вспыхнула радость от успешно решенной головоломки… и тут же угасла. Да, задачка сошлась с ответом. Будь на моем месте Дан, он бы воткнул кинжал мне в сердце без лишних сантиментов. Этот вариант, хоть и не гарантирует успеха, по сумме составляющих самый выгодный.
Вот только… я привыкла верить в лучшее. И даже теперь, когда разбегающиеся дороги казались одна чернее другой, я продолжала надеяться на чудо. Что творится за стенами замка? Может быть, помощь уже близка. Надежда умирает последней, и только смерть — необратима.
'Есть еще вариант, — неожиданно сказал Умник. — Неделю назад ты прошла вторую инициацию.'
'А сколько их всего?'
'Понятия не имею. Это неважно сейчас. Если решишься на этот вариант, до следующей все равно не доживешь. У тебя появилась новая способность…'
— Юля, время! — крик Дана выдернул меня из размышлений.
Кромка льда поднялась уже до самого верха. Я бы успела — в запасе была еще пара секунд, но… Я не шелохнулась.
Когда заледеневший найрунг разлетелся вдребезги, я испытала даже какое-то болезненное удовлетворение: по крайней мере, этот путь закрылся.
