Душа моя отмечена пороком,но с ней должна идти я до конца.Она всегда стояла к жизни бокоми видела лишь часть ее лица.Жизнь полностью рассматривать не смея,я вижу только профиль бытия.У матери моей была камея,такая ж однобокая, как я.Камея спит, застыв в тугой оправе,она от всех отвернута лицом.Но жизнь свою винить она не вправе,что та ее оправила кольцом.Кольцо своей чертою золотоючерты камеи украшает, ноуста ее покрыты немотоюи выйти из кольца ей не дано.
ВОДОЛАЗ
Родители забыли положитьв дорогу мне стремление к кипенью.Я медленно, я смирно стала жить,умея отдаваться только пенью.О сердце, над которым голованеустранимой тяжестью нависла!Произношу я прежние слова,но все они полны иного смысла —он стал отчетлив, как весенний день,а между тем осенний на пороге:срывает ветр последних листьев сень,и листья с хрустом ходят по дороге…Я плохо вижу то, что в вышине(высь для меня на глубину похожа),но подготовлена я к тишинеподводного нетронутого ложа.Не увлекаясь ни добром, ни злом,совместно жесткой будучи и хрупкой,я от всего отделена стекломс одной необходимой сердцу трубкой.Лист осени летит, желтит окно —полет нередко вызван высыханьем…В стекле своем спускаюсь я на днос искусственным, как водолаз, дыханьем.Родители старались положитьв дорогу мне живую волю к бденью.Но наяву я не пыталась жить,имея тягу только к сновиденью.
СЕСТРЫ БРОНТЭ
О времени не спрашивай счастливых,несчастным памятники приготовь:дай мрамору из золота курсивыи ангелам дай каменную бровь.Легко сгорает оболочка тела,внутри которой угольный костер.От близких труб деревня закоптела,но черный крест над ней еще остер.Эмилия, о дикий сок лаванды,о лилия, о мертвый соловей!Таясь от всех ты уносила в ландыизбыток тщетной гордости твоей.Живут грехи былого поколенья:порок детей восходит к их отцам.Но дух страдания для окрыленьядает перо заклеванным сердцам.И вот Шарлотта с грузной головоюпером гусиным вскрыла бедный кров,где три сестры во мгле внимали воюнеумолимых северных ветров.
