Судьба, ужель ошиблась ты,родив меня не музыкантом?С высоким лбом, с широким бантомушла б я в нотные листы…Бетховен не был мне отцом,но даст, быть может, мне наследство —к усовершенствованью средство —глухое ухо пред концом.Пред смертью, тягостно дышаи чуя над ушами крышу,ужель тебя я не услышу,о музыка, моя душа?
БАБУШКА
Изъяны предков достаются детям,и внучка болью бабушки больна.Любовью звали бабушку, и этиммоя судьба предопределена.О бабушка, жила ты в желтом доме,где рукава сходились на спине.Остался желтый облик твой в альбоме,а рукава — ты завещала мне.Как два пути с единым назначеньем,живут во мне раздельно кровь и кость.Стремится кровь к тебе своим теченьем,но кость моя — тебе незваный гость.Лишь только ночь подходит к изголовью,два дерева меня на части рвут.Быть может, и меня зовут Любовью,но я не знаю, как меня зовут.
ЗМЕЯ
Скучает осень, влагой к нам стекая,и думаю, на осень глядя, я:душа усталых как бы мастерская,в которой память — первая швея…По садику, с оборчатым нарядом,с зонтом, гуляла бабушка моя.Уже тогда, шипя греховным ядом,к ней райская приблизилась змея.Гудели лесопильные заводы,не заглушая пенья той змеи,но не хватало бабушке свободы,чтоб выявить возможности свои.Не знаю я ни страсти душ ушедших,ни бабушкиной фабрики лесной,но желтое жилище сумасшедшихо ней напоминает мне весной.Шипением и тусклым блеском окатомительно судьбу мою двоя,свернулась в существе моем глубокоот бабушки приползшая змея.Пусть плакать не умею я глазами,пускай люблю любовью неживой,но голос мой, исполненный слезами,поет над ядовитой головой.Любовь, земным рожденная началом,скрывает свой неукротимый рост:конец любви сливается с началом —свой собственный змея кусает хвост.
