Туманное Звено. Стихотворения

НАДЕЖДА

Круговращенье крови и воды
известно всем: наш лоб врастает в тучи.
Мы ценим и ученые труды,
и чистых мучеников дух могучий.

Мы плохо знаем веру и любовь,
зато вполне знакомы мы с надеждой.
У самоеда леденеет кровь,
но жиром смазана его одежда

с надеждою на то, что теплота
останется внутри звериной кожи.
С надеждой — даже линии листа
для нас на излучения похожи.

Источник света так, увы, далек,
что параллельны эти излученья,
но легшая страницы поперек
надежда — совершает превращенье.

И, взятые не врозь, а сообща,
лучи дают единый веер света,
и та душа, что здесь была нища,
с надеждою предстанет для ответа.

В ПУТИ

Открылся ящик радио в глуши:
над нами волны музыки повисли.
О музыка, «дыхание души,
что тоньше слова и нежнее мысли»!

Звук музыки и свет немой луны
сливаются для нас в причину грусти.
Так ширится поток речной волны,
встречая вал соленой влаги в устьи.

Так рельсам при луне и при звездах
немыслимыми кажутся крушенья,
но люди, едущие в поездах,
друг другу каются в своих грешеньях.

Питаемы струею чуждых слез,
в своем пути чужих мы утешаем,
но музыкой, но стуканьем колес,
но равнодушьем — близких разрушаем.

РАКОВИНА

Вадиму Андрееву

За годом год ступеньку не одну,
вздымаясь, отнимаем мы у века,
и всё ж не в вышину, а в глубину
прыжок — есть назначенье человека.

Лишь непрестанно думая о дне
всеобщего духовного слиянья,
на низшей, на подводной глубине
он видит перлы высшего сиянья.

Сияет перл меж двух кривых частей
глубоководной раковины южной.
Составленный из сердца и костей,
ее изучит человек недужный:

застыла в виде извести она,
хранит она гудение пучины
и пустотой насыщенной полна,
как череп музыканта пред кончиной.