Туманное Звено. Стихотворения

Мария в узах брачного кольца
кой-как свое свершает бабье дело.
Она готовит душу для конца.
Но будет ли душа сильнее тела,
и свет ее посмертного лица
таким живым, каким она б хотела?..

ЧАЙ

1. «Апрель. Деревня. Солнце. Почки…»

Апрель. Деревня. Солнце. Почки.
Зеленый двор и корень бурый.
В траве, как желтые комочки,
снуют цыплята. Бродят куры.

Жует корова клок лужайки.
И — как поэзия над прозой —
в столовой — дочь моей хозяйки,
китайской пахнущая розой…

Мы пили чай пасхальным утром
и повседневный сок Китая
(средь чашек с пестрым перламутром)
блистал, как кожа золотая,

как озаренный двор с птенцами,
что в зелени паслись, желтея,
как чайный кубик со столбцами —
со сложным шрифтом грамотея…

Мы говорили о погоде,
о праздниках, о цвете неба,
о предстоящей нам свободе —
и ели пасху вместо хлеба.

Был запах яблок в чайном соке.
Пар над фарфором поднимался.
Наш спор о низком и высоком
как голос мальчика ломался.

Светлеет дом такой порою.
Пестреют над тарелкой яйца.
И только цепь пред конурою
как черная коса китайца.

И все ж китайский мальчик тоже
весною, в солнцепеке края,
смеется на убогом ложе,
бесплатным золотом играя.

2. «Когда-то, как приморский инок…»

Когда-то, как приморский инок,
я — бедности не замечая —
питалась серебром сардинок
и золотом пустого чая.

Обед — на стеклах я читала.
О, ресторанные глубины,
весна Латинского квартала,
цветы и рокот голубинный!..

Вновь вижу я тот вечер майский
(у памяти есть зренья сила)
когда я к прачечной китайской
в узле белье свое носила.

С тряпьем разрозненным и рваным
подкрадывалась я, как заяц,
к лавчонке с запахом нирванным,
где был хозяином китаец.