— А потому — будь осторожен! Не ровен час, наткнетесь на таких. Конечно, вы их положите, но оно вам надо?.. А они там ребята на всю голову отмороженные.
Валерий подумал, что подобная встреча на столь большой территории маловероятна, однако не исключена.
— Понял, Николай, спасибо. А во-вторых?
— А во-вторых… Информация неподтвержденная, но все-таки…
— Да говори, не тяни.
— Помнишь, что говорили парни, которые из Башни нас эвакуировали?
— Что монстр какой-то на них напал?
— Да! Короче говоря… Скажем так: есть версия, что этот тип не кто иной, как наш Миша Зверев.
Валера давно разучился в этой жизни удивляться, но тут и он чуть не обомлел:
— Да ты что?!
— Ну, говорю же, версия. Доказательств нет. Что могло с ними случиться?! Хрен его знает. Может, и такое.
— Может… — эхом повторил Подольский, а потом спохватился: — Постой-ка. Помнишь, тот лейтенант орал: монстр сперва на них набросился, а потом пошел зомби крошить в труху… А это как понимать?
— Не знаю, — в голосе Николая послышалось легкое недовольство — так всегда бывало, когда он чего-то не понимал. — Я ж говорю, пока одни только предположения: монстр, который и не человек и не зомби, и Рою не подчиняется, и с людьми жить не сможет. Нечто особенное… Ладно, леший с ним. Слушай, у тебя на рации частота… — здесь Ракитин назвал цифры, — есть?
Валерий всмотрелся в шкалу частот.
— Есть, — сказал он. — А что?
— Попробуй-ка туда переключиться.
— Есть, — повторил Валерий и пощелкал тумблером.
Эфир изменился: его заполнил негромкий ровный шум. Через пару секунд в нем прорезался голос Ракитина, странно удаленный, точно майор говорил из космоса:
— Валера! Слышишь меня?
— Слышу, только хуже.
— Ну, так и должно быть. Я на другую волну перешел, здесь вроде прослушки нет… В двух словах: на той нашей базе МЧС, в девятом хранилище… представляешь, где это?
— Примерно.
— Так вот: там есть сейф. Небольшой такой. Ловишь мысль?
— Уже поймал. Ценности?
— Да, золото. Слитки и монеты. Еще, кажись, камешки разные… Об этом никто не знал, кроме Сабирьянова как начальника смены… да и тот лишь в общих чертах, без подробностей: не по чину, ясное дело. Ну и я, конечно. И Меркурьеву еще сказал под строгим секретом. Теперь Сабирьянова нет, Меркурьев… ну, тут сам знаешь. Так что говорю тебе. Кто знает, как карта ляжет!
— Спасибо.
Валерий был искренне тронут. Он понимал, конечно, что Ракитин рискует навлечь на себя подозрения: переход на несанкционированную волну в разговоре с бывшим зэком… И все-таки пошел на это — боевое братство для него выше карьеры. Мужик!
— Валера! — потребовал далекий голос Николая: — Переключайся на основную.
Переключились. Ракитин спросил:
— Ну, как слышимость была? — очень спокойно, словно никакого разговора не было.
— В норме, — ответил Подольский так же бесстрастно. — Похуже, чем на основной, но ничего.
— Это и будет запасная частота. Как понял, капитан? — майор заговорил подчеркнуто официально.
— Вас понял, Материк, — ответил Подольский. — Конец связи?
— Да. Следующий сеанс — завтра, в десять ноль-ноль. До связи!
Майор Ракитин отключился и несколько секунд сидел неподвижно. Затем моргнул — и как будто очнулся.
— М-да, — выговорил он вслух.
В маленьком кабинете временного штаба, размещенного на одной из пригородных станций, никого не было — иначе бы майор, понятное дело, не решился на этот разговор с Подольским. Правда, у начальства, помимо сейфа на базе МЧС, забот хватало аж на несколько мигреней: огромный бесхозный город, где брошенных ценностей на миллионы… да что там миллионы! Миллиарды. Конечно, в таких условиях найдутся отчаянные головы, готовые рискнуть всем ради такого куша. То, что сталкеры рвутся в Зону, как стервятники на падаль, было уже общеизвестно, и служащие всех силовых ведомств, волею судеб оказавшиеся на Кордоне, каждый день слышали одно и то же: бдительность, бдительность, бдительность… смотреть, выявлять подозрительных на дальних подступах, задолго до того, как они пойдут на «прорыв». И надо сказать, система работала неплохо: много всякого темного народа отлавливали, допрашивали с пристрастием — после чего иных отправляли восвояси, с добрым словом, а то и с крепким пинком на прощание, а кое-кого увозили зарешеченные «воронки»… И все же, несмотря на многоуровневую защиту, лихим людям удавалось проникнуть в Зону: периметр на самом деле был огромный и перехватить каждого Кордон был не в состоянии.
Однако Николай не сказал Валере всего. Потому что всего он сам не знал, поскольку не владел той информацией, какой располагали высшие чины. Но он мог наблюдать, сопоставлять и анализировать — что и делал. Он это умел. И не мог не прийти к выводу, что вокруг Зоны затеялись какие-то мутные игры.
Ну, о том, что под легендой сталкеров за ограду будут проникать спецслужбы, мог догадаться и кто- нибудь менее разумный, чем майор Ракитин. Майор же стал думать об этом еще до эвакуации… На Кордоне догадки обросли фактами. Николай не был посвящен в агентурные дела, но — глаза есть, уши есть, мозги на месте, слава богу…
Его тревожило другое.
В людях, все чаще возникающих на Кордоне, он, конечно, узнавал мастеров потаенных дел. И думал: что-то здесь не так… Что? Не мог понять. Потом начал догадываться: они слишком нервничали. Оно, конечно, нервничать тут немудрено — с одной стороны; с другой — серьезные мужчины умели держать себя в руках, и простому глазу это наверняка было незаметно. Но у Николая глаз был непростой! И этот глаз видел: стараясь быть незаметными, эти мужчины все-таки находились на крайнем нервном взводе. Взгляды, движенья рук, что-то неуловимо мелькавшее в лицах… Все эти приметы просек Николай Ракитин — и задумался.
Вот и сейчас он стал задумчивым. И также не нашел решения. Вопрос есть, а ответа нет… Единственное, что он мог себе сказать, — то, что здесь готовится нечто. И по опыту своему он не ждал от этой подготовки ничего хорошего.
Тут Ракитин встряхнулся. Ладно! Думы думами, а служба службой.
Словно в подтверждение этого зазвонил телефон спецсвязи. Николай взглянул на него как на врага народа, и даже с губ его слетело что-то вроде «хрена»… но он все же был майор со звездами на плечах, а не какое-то там штатское чмо.
— Да, — четко сказал он в снятую трубку. — Майор Ракитин слушает!
Подольский взглянул на Трофима. Тот был невозмутим, как всегда, — но верхним чутьем Валера угадал, что бригадира эта радиобеседа зацепила.
— Серьезная тема, капитан, — заметил Силантьев, указав взглядом на рацию.
— Ты про золото?
Силантьев промолчал, Валера его понял.
— Вряд ли, — покачал он головой. — Через Кордон не пронесешь, тем более карантин будет.
— Да я не о себе. — Трофим чуть поморщился.
