это нормально.
– А по-моему, это блажь богатой женщины! – выкрикнула Прошкина, но, испугавшись, что разбудит сына, перешла на шепот: – Она хочет потрепать мне нервы. Богатые любят такие забавы.
– Не думаю, – сказала я, и мне в голову пришла одна мысль. – Вера, заранее извините меня за такую параллель, но я все-таки ее проведу. Павел Алябьев безоговорочно поверил сплетням. Разве вы не злились на него за то, что он прервал с вами отношения, не попытавшись узнать правду из первоисточника?
– Да, я на него злилась. Но это совсем другое дело. Пусть Алла у Барсукова все подробности выясняет и ему нервы треплет, а не мне.
– Значит, это ваше окончательное решение?
Прошкина долго думала, прежде чем дать окончательный ответ.
– Хорошо, Полина, я согласна с ней встретиться, но делаю это только ради вас. Боюсь показаться неблагодарной.
– Вы не возражаете, если Пилявская приедет к вам завтра в первой половине дня?
– Нет, завтра точно не получится. Я уже обещала дяде Саше, что сразу после того, как отведу Мишу в школу, займусь у него генеральной уборкой. После обеда у нас бассейн, а вечером мне надо будет покормить дядю Сашу и своими домашними делами заняться.
– А послезавтра?
– Ладно, послезавтра я выкрою для нее часок. Пусть приходит к десяти.
– Скажите, Вера, вы все еще замечаете за собой слежку?
– Вы знаете, последние дни никакого «хвоста» не было. А может, я просто его не заметила. Вы это спросили, потому что Барсуков может увидеть здесь Пилявскую?
– Я думаю, что это было бы даже неплохо. Сработало бы как катализатор, – я посмотрела на часы и сказала: – Спокойной ночи, Вера!
– Спокойной ночи!
Поговорив с Прошкиной, я испытала облегчение. Внизу хлопнула входная дверь. Дедуля вернулся из казино еще до полуночи. В последнее время мы с ним не очень ладили. Я от него многое скрывала, а он это чувствовал. У нас ведь родственные души.
Я слышала, как он поднимается по лестнице. Шаги были медленными, с остановками. «Проиграл, – подумала я. – Карточные победы его окрыляют, сегодня он плетется еле-еле». Ариша остановился около моей двери и постучал:
– Заходи!
– Полетт, ты еще не спишь?
– Пока нет. Как сегодня прошла игра?
– Бывает лучше, – дедуля махнул рукой, – правильно говорят: валет – игры нет. Валеты сегодня просто замучили.
– Много проиграл?
– Бывает и больше. А ты чего спать не ложишься? – спросил Ариша, продолжая топтаться у двери.
– Да вот уже собиралась… Дедуля, а ты ничего не хочешь мне сказать?
– Нет, то есть да. Представляешь, Элен Муаре такой капризной оказалась!
– Серьезно?
– Да, – дед наконец прошел в комнату и сел в кресло. – Ее здесь ублажали, как могли, облизывали в несколько языков, а она собралась и уехала раньше времени, не дав ни копейки на благотворительность.
– Откуда ты это знаешь?
– Кого только в казино не встретишь – бизнесменов, чиновников… Каждый говорит о своем…
– Понятно, значит, сегодня в «Крестовом короле» обсуждали Элен Муаре?
– Да, так и есть. Для нее составили богатую культурную программу, а она, как капризная девочка, начала выбрасывать пункт за пунктом. На Мольера, говорит, в ваш театр не пойду, все его пьесы видела на языке первоисточника. Вот если бы Островский или Чехов, тогда другое дело…
«А еще лучше гоголевский „Ревизор“, – подумала я. – Может, наши чиновники себя бы там в ком-нибудь узнали?»
– Дедуля, а ты случайно не в курсе, чем был вызван столь скоропалительный отъезд?
– Ты не поверишь, но все дело в ее собачке.
– В собачке? – опешила я.
– Да, у нас ведь в гостиницах не положено с животными останавливаться, но для такой высокой гостьи, как мадам Муаре, сделали исключение. К тому же собачка у нее такая маленькая, ну прямо как крыска.
– Эта порода чихуахуа называется, – пояснила я.
– Да мне без разницы, – отмахнулся дед. – По мне собака должна быть на собаку похожа – иметь зубы, лаять. А эта хуже мышонка. Голос при ней, видите ли, поднимать нельзя, она сознание потерять может. Ну, не смешно ли?
– Ты прав, это забавно. Но такая уж это порода. Дедуля, не томи, рассказывай, что случилось с этой чихуахуа!
– Так вот, я же и говорю – горничная принялась убирать в номере, увидела периферическим зрением, что кто-то шмыгнул за портьеру, и решила, что это крыса…
Я не удержалась и прыснула от смеха:
– Классный прикольчик!
– Ага, только горничной было не смеха. Она закричала, что есть мочи, и напугала несчастную собачку. На крик из соседнего номера прибежали мадам Муаре и двое ее помощников. Элен стала звать свою любимицу. Та не отзывалась, поскольку валялась в обмороке, – давясь от смеха, рассказывал Ариша. – Горничная в конце концов поняла, что за портьерой была не крыса, а собачонка, и принялась шугать ее за портьерами шваброй. Тут разразился поистине международный скандал. Французы стали обвинять горничную в жестоком обращении с животными, а русская барышня не смутилась и упрекнула зарубежных гостей в злостном нарушении правил проживания. На шум пришла дежурная по этажу, но разрешить конфликт не смогла. В сущности, горничная была ни в чем не виновата, но и клиент, как говорится, всегда прав. Пока бегали за метрдотелем, французы стали паковать чемоданы.
– Занятная история.
– И не говори, Полетт, такого нарочно не придумаешь, – продолжал посмеиваться дед.
– Значит, французы уехали?
– Да, на два дня раньше намеченного срока, – сказал Ариша. – А разве ты об этом ничего не знала?
– Нет, конечно.
– Странно, а я грешным делом подумал, что без тебя в этой истории не обошлось.
– Дед, неужели ты думаешь, что я тоже пряталась за той портьерой?
– Ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду. Полетт, ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Нет, – ляпнула я прежде, чем успела хорошенько обдумать ответ.
– Ладно, – дедуля поднялся с кресла, – тогда спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – ответила я и поцеловала дедулю в щечку.
Ну вот, снова не удалось помириться! Но я не могла рассказать ему всей правды, пока не могла.
Я попыталась представить в лицах забавную историю, рассказанную дедулей. Скорее всего, в гостинице на самом деле случился переполох из-за чихуахуа. Мне, конечно, было известно, что иностранцы помешаны не только на правах человека, но и на правах домашних животных, но что-то во всей этой истории показалось мне слишком наигранным.
Элен Муаре не была похожа на истеричную женщину, которая могла прервать свой визит из-за глупой горничной. Я вспомнила, как тактично она поставила на место московскую тележурналистку, которая спросила насчет материальной помощи учреждениям. Французская благотворительница тогда заметила, что ее фонд оказывает помощь не учреждениям, а людям. Эта женщина твердо знала, что ей следует делать, а от чего отказаться. На кладбище она проигнорировала распахнутую перед ней дверь автомобиля и направилась пешком к храму. В школе-интернате мадам Муаре не стала тратить время на бестолковый обход классов, а потребовала показать ей медпункт и столовую.
