— Хорошо, я больше не буду упоминать об этом, — сказала она, — давай наслаждаться тем, что имеем.
— Похоже на план.
Они спокойно провели ночь, играя в игры и разговаривая. Саншайн порыскала у него на кухне и даже обнаружила достаточно продуктов, чтобы сделать съедобную краску для тела.
Тэлон познакомил ее с шоколадными струями Reddi-Whip и восхищался, с каким экстазом она поедала эти декадентские взбитые сливки. И он наконец получил возможность окунуть ее в шоколад и слизать его с нее. Кто знал, что иметь рядом художника может быть так забавно?
Никогда до этой ночи Тэлон не получал столько удовольствия. Никогда столько не смеялся. Сейчас он чувствовал себя легко и непринужденно. Нечего было больше скрывать. Она знала, каков он. И как человек, и как Темный Охотник.
Заснув вскоре после полуночи, Саншайн оставила его в одиночестве думать о них.
Тэлон вышел наружу, чтобы посидеть на крыльце. Там было тихо и холодно. Над болотом висел плотный туман, и слышно было даже рябь на воде. В течение веков он жил здесь в уединении и не мог сосчитать, сколько раз сидел, просто слушая темноту.
По ту сторону закрытой двери его ждал собственный рай. Если бы только он мог удержать ее.
Как человек мог победить бога? Было ли это вообще возможно?
Подобная мысль никогда не посещала его, когда он был смертным, но теперь…
Теперь он задавался вопросом…
Тэлон вернулся в постель через несколько часов после рассвета. Проспав всего час, он услышал, как Саншайн копается в его столе.
— Что ты делаешь? — спросил он сонно.
— Ищу ключи от лодки.
— Зачем?
— Я говорила, что должна встретиться с клиентом.
Тэлон потер слипающиеся глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит:
— Что?
— Я сказала тебе об этом вчера вечером, помнишь? Я должна встретиться с ним у моего стенда в одиннадцать. Обещаю, что после встречи вернусь так быстро, как смогу.
— Ты не можешь сделать этого.
Она замерла и взглянула на него:
— Я говорила, насколько это важно для меня и моей карьеры.
— Саншайн, не будь такой глупой. Речь идет о твоей жизни.
— Да, — она вернулась к поискам, — и я не позволю какому-то больному психу испортить мне первый выстрел, который я хочу сделать. Поверь, если этот чокнутый оригинал окажется сегодня около меня, это будет его последней ошибкой в жизни. Раньше я не знала об их замыслах насчет меня. Теперь знаю и смогу о себе позаботиться.
Тэлон встал, возмущенный тем, что она игнорирует его слова.
— Я не позволю тебе уехать отсюда.
— Не говори мне, что делать, Тэлон. Даже мой отец больше не командует мною. Я — взрослая женщина с собственными мыслями, и не нуждаюсь, чтобы кто-то диктовал мне, как жить.
— Черт возьми, Саншайн, будь разумнее. Я не хочу, чтобы тебе навредили.
— Почему? Потому что любишь меня?
— Да, именно так, — гневно прорычал он.
Они оба застыли.
Сердце ее трепетало, и ей отчаянно хотелось верить ему. Но так ли это было на самом деле?
— Это правда? — голос Саншайн был сильным и глубоким.
Тэлон увидел, что она открыла обитый вельветом серебряный сундучок на столе, в котором хранился торквес, идентичный его собственному, только поменьше.
Женский торквес.
Торквес Ниньи.
Она вручила ему открытую коробку:
— Или это Нинью ты любишь?
Тэлон закрыл глаза, не в силах смотреть на украшение жены. Он должен был сломать его столетия назад.
Но не мог.
Спрятал его и держал вне поля зрения.
Но никогда не забывал.
Саншайн закрыла коробку и вернула ее на стол.
— Я должна сделать это. Для себя. Я не хочу жить и бояться. Камулус знает, что мы вместе. Он может забрать меня или убить здесь так же легко, как и в городе. Он — бог, Тэлон. И не похоже, что мы можем спрятаться от него.
Тэлон вздрогнул от боли, пронзившей тело. Мысленно он увидел, как зарезали его дядю. Видел тот смертельный удар, сбросивший его на землю прежде, чем Тэлон смог до него добраться.
Боль разорвала грудь. Он прекрасно понимал потребность Саншайн в самоутверждении, и ее желание иметь что-то собственное. Но не мог отправить ее туда одну, без защиты.
Кроме того, чтобы бороться и защищать ее, ему нужны полные силы, что означало необходимость в отдыхе. Если бы он вышел сегодня ночью полностью истощенным, то их обоих могли убить.
Тэлон нисколько не сомневался, что она ускользнет из хижины, как только он закроет глаза.
И если заберет его лодку, он будет заперт здесь до тех пор, пока Ник не пригонит другую.
Проклятье.
— Прекрасно, — сказал он раздраженно, хватая телефон. Помимо Эша был только один человек, который имел силы и возможности противостоять богу и шанс скрыться от него. — Ты сможешь пойти. Но кое-кого возьмешь с собой.
— Кого?
Он взмахнул рукой, заставляя ее замолчать, потому что Вэйн ответил. Катагарец не казался обрадованным, услышав голос Тэлона:
— Я не давал разрешения звонить мне, Кельт.
— Укуси меня, Волчонок. Мне необходима услуга.
— Тогда будешь должен мне.
Тэлон посмотрел на Саншайн.
Для нее — все что угодно.
— Я верну долг.
— Тогда хорошо. Что тебе нужно?
— Днем ты можешь обернуться человеком?
Вэйн насмешливо ответил:
— Очевидно, могу. Ты пробовал когда-нибудь ответить на телефонный звонок без использования больших пальцев? Не упоминая уже о том, что говорю я с тобой по-английски, а не по-волчьи.
Тэлон низко рыкнул в ответ на сарказм:
— Конечно, но ты можешь оставаться человеком и сражаться в течение всего дня?
Тот фыркнул:
— О, да. Дневной свет меня не беспокоит.
— Хорошо. Саншайн нужно быть сегодня на площади Джексона и остаться там на некоторое время.
— Ты согласовал это с Эшем?
— Нет.
Вэйн рассмеялся.
— Ходишь по лезвию, Кельт. Мне это нравится. О'кей, что требуется от меня?
— Я хочу, чтобы ты охранял Саншайн, пока я не приду на смену после заката.
