Дракон подплыл к острову. Николас с трудом поднялся на ноги и взобрался к нему на спину. За ним последовал сильно помятый Камиль. Харысай, единственный сумел выйти из боя невредимым, но на спину дракона ступить не решился, пока Николас ни слез и ни помог ему. Дракон плавно тронулся в сторону противоположного берега. Жеребенок крепился, но по широко раздувающимся ноздрям и прядающим ушам было заметно, что он сильно нервничает. Охотник ободряюще похлопал его по шее.
Всю дорогу до Мараканда дракон причитал:
— Ну что за люди пошли, а? Что ни день — то светопреставление устраивают. Нигде покоя нет. А у меня возраст. И нервы расшатаны.
Толпа на противоположном берегу не собиралась расходиться. Инай встревожено вглядывалась вдаль. Когда на горизонте появился дракон, толпа поспешила убраться подальше от чудовищного зверя и принцесса осталась совсем одна. Лунь пристал к берегу. Камиль, пошатываясь, первым ступил на землю. Пустынник картинно вскинул руки и упал навзничь.
— Наверное, он отравился ядом от стрел, — встревожено крикнул Николас.
Инай бросилась со всех ног к упавшему жениху.
— Камиль, ну зачем же ты..? — в отчаянии спросила она, садясь рядом с ним на колени.
— Не печалься, моя принцесса. Ну, что за жизнь без любви? — надрывным тоном сказал он. — Ах, если моя принцесса подарит мне прощальный поцелуй, я умру самым счастливым человеком на всем белом свете.
Камиль закрыл глаза и обмяк.
— Нет, Камиль, не умирай, — девушка в отчаянии склонилась над ним и поцеловала.
Пустынник тут же поймал ее в свои объятия и хитро улыбнулся, словно кот на сметану.
— Ах, ты двуличная скотина! — закричала Инай, когда поняла, что хан Фарзул вовсе не собирался умирать. — Лживый сын шакала. Да как я только могла тебе верить?!
— Но милая, меня только что оживил твой поцелуй, — продолжал дурачиться пустынник, получая за каждое слово оплеуху от маленьких рук принцессы.
Остальные пассажиры дракона успешно высадились на берег и покатывались от хохота, наблюдая ссору двух влюбленных.
— Зачем ты морочил мне голову, подлый убийца? — продолжала негодовать девушка.
— Я не собирался. Это как-то само собой вышло, — самым невинным тоном ответил Камиль. — Тем более ты бы даже говорить со мной не стала, откройся я тебе тогда.
— И была бы абсолютно права, — девушка встала с колен и с гордо поднятой головой зашагала прочь.
— Инай, стой! Николас, скажи ей что-нибудь, — попросил Камиль.
— Вы должны мне денег, — поспешил напомнить тот.
— Спасибо, это очень помогло, — прорычал в ответ Камиль и побежал вслед за девушкой.
Издали доносились их крики. Николас стянул с себя рубаху из перьев и лег на землю рядом с Гамаюн. Та выдергивала из своего тела обломанные перья, называя птицу Рух такими словами, о значении которых ему оставалось только догадываться. Харысай щипал траву, пытаясь прийти в себя после поездки на драконе, которая напугала его гораздо больше, чем битва со смертоносным василиском.
— Гамаюн, — тихо позвал ее Охотник. — Прости, я солгал тебе, я не Тангрум, не сын белой птицы, а обычный человек.
Гамаюн внимательно посмотрела на него и отвела взгляд.
— Не недооценивай меня, я хоть и старая, но еще не совсем из ума выжила. Я знаю, кто ты, — печально ответила она.
— И несмотря на это ты помогла мне? — несказанно удивился Николас.
— Для меня эта помощь была в радость. Заставила старуху вновь вспомнить молодость, — Гамаюн подарила ему свою самую очаровательную улыбку. — А теперь прощай… до последней битвы.
Николас хотел у нее еще что-то спросить, но та уже улетела. Ее место занял покинутый на время схватки на берегу Эглаборг.
— Мастер Николас, я все подсчитал и переговорил с визирем и этим… как его… с таким дурацким именем.
— Камилем Фарзул-хаабом?
— Да, так вот, они заплатят нам тысячу верблюдов золотом. Эти дикари все измеряют на стоимость нечистоплотных животных.
— Знаю, но куда мы денем такую прорву золота?
— О, не стоит об этом беспокоиться. Я уже все уладил. Это вторая часть вашей награды. Макандцы любезно согласились доставить ваше золото туда, куда вы прикажете, пусть даже им придется пройти пол Мидгарда для этого.
— Хорошо, тогда возвращайся в Упсалу. Ты сможешь купить там хороший дом за эти деньги, обзавестись хозяйством…
— Но как же вы? Это же ваше деньги, — встревожено спросил у него целитель.
— Я поеду в Алексадрию, — ответил Николас, с тоской глядя куда-то вдаль.
— Но город недавно пал. Сейчас он оккупирован войсками Священной империи. Там полным полно Защитников Паствы. Вас схватят, — сделал слабую попытку переубедить его Эглаборг.
— Я знаю, чем рискую, — с отчаянной уверенностью ответил Николас. — Но другого шанса попасть в Библиотеку у меня уже не будет. Сейчас все силы Защитников направлены на поддержание порядка и восстановление города. Пока они не утвердятся в своей власти, им будет не до меня. И граница проходит совсем рядом. Они не смогут преследовать меня в Нормандии.
— Николас, Николас! — послышался звонкий голос Инай. — Ты представляешь, о чем мне удалось договориться с Камилем? Он обещал запретить многоженство и позволить мне участвовать в управлении Маракандом!
— Поздравляю, — улыбаясь, ответил ей Николас.
— Свадьба назначена через три дня. Ты ведь придешь? — с надеждой спросила девушка. — Камиль очень хотел тебя видеть.
— Прости, принцесса, но я не могу остаться. Но Эглаборг с Харысаем обязательно заглянут к вам на пир, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
— Но я должен пойти с тобой, я же твой тулпар, — вдруг всполошился жеребенок. — Разве я не доказал бою с василиском, что я смелый и сильный?
— Харысай, я не беру тебя с собой не потому что ты маленький или слабый. Просто ты слишком заметный, а мне нельзя ничем выделяться, — жеребенок опечаленно опустил голову. — Послушай, сейчас ты больше нужен Эглаборгу. Ему предстоит тяжелый путь на север. Ты должен помогать ему во всем, как ты бы помогал мне. А потом я вернусь. Обещаю.
— Мой отец тоже обещал, но не вернулся! — глаза жеребенка стали совсем круглыми. Казалось, он вот-вот заплачет.
— А я вернусь. Ты должен верить в меня, должен верить…
Тайна 6. Великая библиотека
Священная Империя. Александрия. 1569 г. от заселения Мидгарда.
Светло-серый конь медленно шагал по выжженной от летнего зноя траве. Поздним вечером после закрытия городских ворот широкий нахоженный тракт был безлюден. Слух Николаса обострился до предела в непроглядной ночной темноте. Глухо ухнул сидевший на ветке опаленного дерева филин. Ему ответил протяжным тоскливым воем одинокий волк из соседнего леса. Что-то зашевелилось в темном овраге между двумя курганами. Послышалось испуганное лошадиное ржание. Охотник спешился и заглянул туда.
— Вставай, тщедушная скотина! — послышалась крепкая мужская брань. — Упала в овраг и все думаешь? Помирать собралась? А ну ка вставай, убью!
