привыкая к яркому дневному свету.
— Бри, ты очнулась! — вскричал взволнованный отец. — Вы сотворили, чудо, мастер Николас, настоящее чудо.
— Папа, — слабо улыбнулась девочка.
Николас протянул виллану пучок сушеной травы.
— Сделайте из этого отвар, давайте ей через каждый час. И не кормите до вечера, а там пусть выпьет куриный бульон. Думаю, на третий день силы должны полностью к ней вернуться.
Виллан благодарно кивнул и удалился на кухню. Николас устроился на стуле рядом с кроватью девочки.
— Как тебя зовут? — ласково спросил он.
— Бри.
— А сколько тебе лет?
— Двенадцать.
— Совсем большая, — усмехнулся Охотник. — Помнишь, что с братом твоим произошло?
Девочка испуганно вздрогнула.
— Мы пасли овец на лугу. Они вдруг чего-то испугались и разбежались кто куда. Мы пошли их собирать и не заметили, как стемнело. Мы вышли на опушку у Одинокой скалы и уже собирались повернуть домой, когда услышали такой странный звук похожий свист ветра. А потом на вершине скалы показался силуэт человека. Подле него стоял огромный зверь. Он бросился вниз со скалы и приземлился прямо возле нас. Я испугалась и спряталась в расселину. А брат не успел… Зверь прыгнул на него сзади и начал драть когтями. Я швырнула в него камнем. Зверь на мгновение отвлекся и мой брат побежал к лесу… А больше я ничего не помню.
— Бри, а что это был за зверь?
Девочка пожала плечами.
— Волк?
— Я никогда не видела таких больших волков.
— Тогда может в нем было что-то необычное, кроме огромных размеров?
— Он ступал очень мягко, словно кошка, и передвигался прыжками. А когда я бросила в него камень, то звук был, будто он о железку ударился.
— Человек и большая кошка в железном панцире. Не нравится мне все это…
В одной книге Николас читал, что в джунглях Муспельсхейма водилось множество диковинных животных. Среди них были и громадные, размером с годовалого теленка свирепые кошки. Если допустить возможность, что кто-то смог незаметно привезти сюда такое животное, то вряд ли бы ему хватило простого таланта к дрессуре, чтобы им управлять, да еще так ловко. Нет, во всем происходящем чувствовалась уверенная рука мастера. Зверолорд — человек с даром управлять животными — вот кто стоял за нападениями. У Николаса было несколько догадок относительно его личности, но почему-то до этого безукоризненно служившее ему чутье на чужую силу начало подводить.
В комнату вернулся виллан с чашкой горячего отвара для дочери. Николас поинтересовался, где в деревне можно найти проводника, который бы согласился показать ему места нападения зверя.
— А, ну так вам картограф нужен. Он живет тут недалеко на отшибе. У него и карта есть. Правда, он, собака, пьет много. Ну, ничего, он передо мной в долгу. Напомните ему об этом, и он вам обязательно поможет.
Николас отсчитал из кошелька три серебряника и сунул их виллану.
— Что это? Зачем? Я не возьму, — тут же возмутился он.
— Берите, — настаивал Николас. — Это не заменит вам сына, но зато позволит достойно его похоронить.
— Но в том нет вашей вины…
Охотник покачал головой и отвернулся, всем своим видом показывая, что назад денег он не возьмет. Попрощавшись с вилланом и малюткой Бри, Николас направился к картографу. Охотник без труда нашел его дом на краю деревни: облупленный и неухоженный, будто и не жили в нем вовсе. Трухлявая дверь оказалась не запертой. Не дождавшись ответа на свой стук, Николас ступил за порог и тут же услышал громкий раскатистый храп. От лежавшего на лавке мужика за версту разило резким хмельным запахом. Охотник взял со стола ведро с водой и выплеснул ее на храпуна.
— Эй, что за шутки?! — возмущенно закричал мужик, разлепливая опухшие от пьянства глаза.
— Подъем, солнце давно встало!
— Зато я еще не встал.
— Хватит ворчать, дело к тебе есть… государственной важности.
— Какое еще дело в такую рань?
— Я следователь из столицы. Зверя вашего ловить приехал. На места нападений взглянуть хочу. Покажи их мне.
— Какой еще зверь? Знать не знаю никаких мест… Лежал человек, никого не трогал, а тут пришли, разбудили, водой холодной облили. А я, между прочим, вам не какой-нибудь вшивый виллан, а королевский картограф. Меня раньше в самом Дюарле при дворе принимали.
— Меня тоже.
— Что, правда? — оживляясь, спросил пьянчуга.
Николас коротко кивнул.
— Ну, тогда ладно. Я сейчас.
Картограф, наконец, соизволил подняться с лавки, натянул на себя грязное засаленное рубище и вытянутые на коленях штаны, зашнуровал поношенные сапоги, достал из сундука несколько свитков и, пошатываясь, направился к выходу.
День уже начал идти на убыль, когда они приехали на последнее место нападения возле Одинокой скалы.
— Итого дюжина, — заключил Николас, проводя пальцами по глубоким царапинам на стволе дерева.
Из рассказов картографа и встреченных ими по дороге виллан выходило, что зверь появился в Ланжу около полугода назад. Нападал раз в две недели, не чаще. Поражало то, с какой тщательностью он выбирал жертв. В основном это были женщины и дети из семей, осевших здесь после Войны за веру нормандских солдат или беженцев из Священной империи.
Зверь никогда не обгладывал тело полностью, лишь вспарывал брюхо, выедал внутренности и оставлял выпотрошенные тела на растерзание лесным жителям. Во всем этом явно читался тайный умысел утопить провинцию в суеверном страхе перед мифическим чудовищем или того хуже, распалить пожар восстания против королевской власти.
— Странно все это, — вывел Николаса из задумчивости хриплый голос картографа. От долгой тряски на мелкой, мохнатой деревенской лошадке он окончательно протрезвел.
— Что странно?
— Места нападения расположены по окружности.
Николас взял из его рук карту и принялся пристально ее изучать.
— А что находится здесь, в центре?
— Заброшенная охотничья усадьба.
— А почему заброшенная? Не похоже, чтобы дичь перевелась в Ланжуйских лесах.
— С дичью-то, как и с охотой все в порядке, а в усадьбе обитают привидения.
— Какие еще привидения?
— Во время последней Войны за веру в этом лесу произошла одна из самых кровопролитных битв на территории Нормандии. Было столько трупов, что их даже похоронить нормально не могли. Просто сбрасывали всех в братские могилы: и своих, и чужих. Даже Дикая Охота, которая прокатывалась тут целых пять раз, не смогла всех забрать. Оставшиеся неупокоенные поселились в заброшенной усадьбе в лесной глуши. До сих пор, когда мимо проезжаешь, нет-нет, да услышишь, как они там бродят, гремят цепями и воют от незаживающих ран.
— Раны у привидений? — скептично осведомился Николас. — Да тебе в сказители надо было идти, а
