понравится.
— Я не хочу никуда прыгать!
— Да когда ты в своих горах ползаешь, в сто раз больше рискуешь, чем тут!
Машина тем временем набрала высоту. Саэти подошла к люку и отодвинула дверцу, а потом с удовольствием заглянула вниз.
— Обожаю ночной Эйсетти, да еще и зимой! Заснять бы! Иди, посмотри! — крикнула она Фирэ, в ужасе вцепившемуся в кресло.
— Еще успею…
— Что, живот подвело? — хмыкнул Дрэян. — А помнишь, как ты нам однажды после Теснауто показал представление над пропастью, эквилибрист доморощенный! То-то же!
Над входом моргнул зеленым значок «тэо».
— Всё, мы уже на нужной высоте! — крикнула девочка, а потом, что-то надумав, подошла к Фирэ. — Вставай!
Он поднялся.
— В первый раз я все тебе покажу.
— Тебе понравится, — повторил Дрэян.
Фирэ молча ждал, пока Саэти пристегивалась к нему сзади страховкой с мощным карабином:
— Эта штука выдержала бы полсотни таких, как ты!
Его это не очень-то обнадежило. В салон задувал ледяной ветер, ощутимый даже под маской.
— Я пошел, — сообщил Дрэян и запросто выпрыгнул в ночь.
— И мы пошли, — чуть выждав, Саэти с силой подалась вперед, напирая на спину онемевшему от ужаса Фирэ.
Он обеими руками ухватился за края люка и сбивающимся от ветра голосом взмолился:
— Может, не надо, Саэти?
— Ты же Коорэ! Ты самый лучший ученик Ала, — проговорила девочка, погладив его по плечам. — В первый раз все боятся прыгать, но я же с тобой. Ты ведь помнишь, на какие подвиги мы отчаивались, когда были вместе… раньше!
И Фирэ сделал этот безумный шаг. Он сделает их еще много, очень много в своей жизни, но уже не с орэмашины и не в зимнее небо Оритана…
Он чувствовал за спиной свою попутчицу. Она что-то показывала ему, но Фирэ не запомнил — только разглядывал, как во сне, далекую стылую землю, усыпанную огоньками, и думал о том, что над ними сейчас нет ничего, совсем ничего, лишь черный и равнодушный вакуум вселенной, а они беззащитны перед ним и перед тем миром, что раскинулся внизу, куда они возвращаются с невероятной скоростью. Всё, что взлетело, на этой земле обязано когда-нибудь снова упасть…
И только когда над их головами что-то хлопнуло, а затем последовал рывок, Фирэ очнулся от сна наяву. Ветер ослабел, одежда хорошо защищала от мороза, сзади, обнимая его ради тепла, летела вновь обретенная Саэти. И юноша вдруг понял, что счастлив, как никогда. Нельзя быть таким счастливым! Для слишком счастливых постылый закон равновесия готовит тяжелые испытания, подчас строя коварные козни.
Сели они удачно — в какой-то сугроб. Перед посадкой по команде Саэти он поджал ноги, и первой земли коснулась она, но ребята все равно не удержались, упали в снег и еще долго барахтались, хохоча от нежданно подкатившей радости и высвобождаясь из путаницы строп парашюта. Это был триумф! И яркость ощущений усилилась из-за только что пережитой опасности.
Дрэян нашел их швыряющимися друг в друга снегом. Он нес на плече с грехом пополам сложенный парашют и очень удивился, увидев, что их купол по-прежнему валяется поверх кустов, покачиваемый ветром, а они гоняют друг друга по полянке, забыв про трескучий мороз.
— В общем, тебе понравилось, — засмеялся старший брат. — А я знал!
И, пока не окоченели, братья и Саэти собрали второй парашют, ухватились за руки и поплелись по дороге, ведущей в город.
Глава восьмая,
где каждый выбирает свой путь
— На целителя?! — Дрэян не скрыл удивления, услышав о планах младшего брата.
Фирэ сидел на подоконнике своей комнаты в интернате и любовался предвесенним закатом над озером. Вода все еще была скована льдом, острова — завалены снегами, но солнечный румянец намекал, что Саэто скоро возьмется за них в полную силу.
— Ты же, сколько тебя знаю, мечтал заниматься спелеологией, ползать по своим любимым пещерам, а потом поехать в горы на Рэйсатру и сделать там великое открытие!
Юноша пожал плечами:
— Сдается мне, Саэти права. Она смотрела-смотрела меня, ощупала руки и вдруг как выдаст: «А ты знаешь, что у тебя склонность к целительству?» Я поговорил и с Паскомом — тот подтвердил ее слова. И для меня как будто солнцем высветило дорогу, которую я раньше даже не замечал…
Дрэян сел в кресло, закинул ногу на ногу. Недаром Помнящие твердят, что, будучи вместе, настоящие попутчик и попутчица обретают невероятную силу и прозрение. Полезная вещь, оказывается! Вот бы и ему найти полярный «куарт», чтобы вот так же начать разбираться в своей жизни… А то всё болтает, как щепку в море, за что ни возьмешься — с другого бока оказывается плохо…
— Знаешь, а я к тебе попрощаться зашел, братик. Завтра отбываем на Рэйсатру, поэтому сегодня вечером едем в Коорэалатану[16]…
Фирэ спрыгнул с подоконника на пол. Глаза его стали огромными и наполнились растерянностью. Он словно хотел по-детски спросить: «Как?! Уже?!», но по-взрослому сдерживался от проявления излишней сентиментальности. Мысли о недавнем разговоре про выбор Пути улетучились, как не бывало.
— У тебя есть немножко времени подумать, — продолжал Дрэян. — Я поговорил бы с Тессетеном, и он нашел бы место для тебя и твоей попутчицы на корабле, не так уж много вам его требуется… А отцу мы сообщили бы потом, по приезде в Кула-Ори…
Дрэяну было неприятно даже вспоминать о суровом родителе. Несмотря на просьбу деда тот не пожелал передать старшему сыну семейную реликвию — аллийский меч. А ведь этот меч был где-то рядом, в доме. Он снился ночами Дрэяну, и молодой человек мечтал взять его в руки, ощутить живительную энергию своих прошлых воплощений. Это было несправедливо! Но он, конечно, ничего не стал говорить деду, чтобы не расстраивать: у того и без него было плохо со здоровьем.
Фирэ хмурился. Противоречивые желания и доводы боролись в нем.
— Нет, Дрэян… — вздохнул он наконец. — Мы с Саэти приедем к тебе позже, когда я по возрасту буду иметь полное право самостоятельного выбора Пути… и она тоже…
— Ну, гляди сам.
Дрэян поднялся и крепко обнял брата. Он уже приучил себя к мысли, что их нынешний отец — просто случайный выбор судьбы, сбой в программе Природы, а Фирэ так подчинен его воле всего лишь по старой памяти: как ученик Учителю. Ко всему прочему братик не раз говорил, что в былых воплощениях очень любил и почитал своего настоящего отца-Учителя, Ала. Теперь, видимо, он поневоле переносит эти чувства на недостойного. Но ничего не поделаешь, таков уж он, Фирэ-Коорэ.
Через несколько часов Дрэян со своим отрядом высадился в предместьях Коорэалатаны. С тех пор, как случился катаклизм и Ал с двоими своими учениками утонули здесь во время страшного наводнения, Атембизе, архитектор этого города, исчез. За минувшие пятьсот лет его новые воплощения не были обнаружены ни в Ариноре — его первоначальной родине — ни на Оритане. Помнящие предполагали, что после жестокого потрясения «куарт» ученика попросту не желает обретать плоть и возвращаться в этот
