называемых нэпмановских воров. Этот контингент уже изжил себя, но оставались еще яркие представители, которые, видимо, и крестили Графа в свое время на место законника. От воров новой эпохи нэпмановских отличало то, что они не признавали роскоши. Никакой. Ни в одном ее проявлении. По их мнению, настоящий вор не мог иметь ничего, даже семьи. Вор — бродяга по жизни. Так же недавно рассуждал и Граф. И вот теперь, спустя какой-то год… Странно. Неужели сумел так перестроиться?
Осмотр обители моего старого знакомого занял у нас по меньшей мере час и напоминал что-то вроде познавательной экскурсии. Граф говорил много и красиво. Что касается Виолетты, то она слушала его, затаив дыхание. В эти минуты она наверняка забыла про разыскиваемого мужа, которого в данный момент, может, и в живых-то не было. Но я не стала портить ей впечатление подобными высказываниями.
Если честно, меня в данный момент интересовало совсем иное. Граф. Я даже слушала его и осматривала дом невнимательно. Как он решил поступить? Что предпримет в отношении наших главных конкурентов в поиске Израильтянина и его друга? Как урегулирует вопрос с Шекспиром? А что будет делать с Кабешем, убившим Сэма, все это время верой и правдой служившего Графу? От всех этих вопросов, а вернее, от ответов на них зависел и исход нашего с Виолеттой дела.
Тем временем, обследовав все три этажа огромного особняка, мы снова спустились вниз в гостиную. Граф снял пиджак и повесил его на спинку стула, затем прошел к встроенному бару и вернулся с запечатанной бутылкой шампанского. Мы с Виолеттой сели рядышком на диване. Граф ногой подкатил миниатюрный столик на колесиках и водрузил бутылку на него. Но на этом он не остановился. Вскоре рядом с шампанским помимо пузатых бокалов появилась и незатейливая закуска. Балык, порезанный тоненькими ломтиками, бутерброды с маслом и черной икрой, лимон и буженина домашнего приготовления.
— Сам делал? — спросила я Графа, когда он наконец перестал суетиться и сел в кресло напротив нас.
— Что? — не сразу сообразил он, о чем я.
— Буженинку.
— Ах, это, — расплылся он в улыбке. — Нет, что ты. В кулинарии я полный профан. Меня к плите и на метр подпускать нельзя. Яичницу, и ту не всегда сумею пожарить качественно.
Он потянулся к бутылке и при помощи полотенца принялся открывать пробку.
— Друзья помогают, чем могут, — объяснил он. — Особенно Пастор. Он регулярно читает мне лекции о вреде полуфабрикатов. Ну и старается приобщить к полезному питанию.
— Сам готовит?
— Шутишь? — Пробка с хлопком вылетела из горлышка, и Граф направил струю шипучего напитка в один из бокалов. — У него же с десяток поваров в подчинении. Это даже лучше, чем хозяйственная супруга.
— Он женат? — поинтересовалась я.
— Разведен.
— А ты?
— Я жду только тебя, ты же знаешь, — с этими словами Граф протянул мне бокал.
— Так можно всю жизнь прождать, — усмехнулась я.
— А я и не тороплюсь. Глядишь, любовь нечаянно нагрянет…
У всех уже было налито, и Граф предложил тост:
— Давайте выпьем за то, чтобы мы умерли, — произнес он и сделал многозначительную паузу. — И нас похоронили в гробах, сделанных из столетнего дуба, который мы посадим завтра, — продолжил он.
— Оригинально, — мгновенно отреагировала Виолетта.
Ей, похоже, нравилось все, что говорил и делал Граф. Она не переставала восхищаться им. В то время как бывший вор в законе отчаянно пытался произвести впечатление на меня. Об этом явственно говорил и его горящий взор, постоянно устремленный в мою сторону.
— Да, хороший тост, — поддержала я клиентку в ее панегириках. — Тем более что он как нельзя кстати подходит к нашему нынешнему положению.
— Ты о Шекспире, Женечка? — насупился наш собеседник.
— Не только, — ответила я, разглядывая на свет бокал и искрящееся в нем шампанское. — И о нем, и о Кабеше, и еще бог знает о ком, кто может так-же быть заинтересован в этом деле, но пока, до поры до времени, не высовывается. Кто знает? Разве не так, Граф?
— Так, — кивнул он. — Если пирог действительно большой, то желающих урвать от него кусок может оказаться масса. Такое случается нередко.
— Кстати, раз уж мы заговорили о неприятелях, — я перевела взгляд на сидящую рядом Виолетту. — Тебе нет смысла таскаться с нами повсюду. Это чрезвычайно опасно. Мы с Графом вполне в состоянии справиться вдвоем.
— Полностью согласен, — поддержал меня тот. — Я даже хотел предложить тебе, Виолетта, остаться здесь.
— Почему здесь? — спросила она.
— Здесь безопаснее, — был ответ.
— Чем же?
— Дом охраняется на совесть. Мышь не проскочит.
— Да? — я откровенно удивилась высказыванию Графа. — Что-то я не заметила никакой охраны.
— Это только видимость. Настоящие профессионалы и не должны быть заметны, — как мальчишка похвастался он, как будто сам готовил тех, кто обеспечивает его безопасность.
Тут я была с Графом полностью согласна. Я и сама не любила светиться перед противником раньше времени без какой-либо особой надобности. К сожалению, обстоятельства не всегда этому способствовали.
— Но как же я смогу быть в курсе событий? — вдруг заартачилась моя клиентка. — Вдруг вы выйдете на след Андрея?
— Я буду постоянно информировать тебя обо всем, — пообещала я ей.
— Конечно, — снова вступил в беседу Граф. — Я сегодня же отдам распоряжение, чтобы ваши вещи перевезли из гостиницы сюда. Места нам троим вполне хватит. Что скажешь, Жень?
Граф был хитер, как лис. Я прекрасно понимала, какую цель он преследует, настаивая на нашем с Виолеттой переезде к нему. Хочет, чтобы я постоянно была рядом с ним, собирается пустить в ход все свое красноречие и обаяние, чтобы раскрутить меня на физическую близость. Думая о такой перспективе, Граф наверняка забудет и о связывающем нас деле, и об угрозах Шекспира, и о смерти Сэма. Вот она — мужская похоть! Все ему нипочем, лишь бы затащить женщину в постель.
Тем не менее ответ на его вопрос был кардинально противоположен моим размышлениям.
— Я согласна, — сказала, как в омут прыгнула.
— Вот и прекрасно, — обрадовался он. — Я сейчас же и позвоню.
— Может, мы наконец выпьем, — подала разумную мысль Виолетта.
В самом деле, я только сейчас заметила, что мы так и сидим с поднятыми бокалами, проигнорировав за разговорами тост Графа. Хрусталь сошелся в мелодичном звоне, и мы выпили.
После этого Граф, как и обещал, достал свой мобильник и, набрав номер, выдал указания относительно наших вещей, оставшихся в гостинице.
— Об оплате номера тоже можете не беспокоиться, — сказал он уже нам.
— Спасибо тебе, Граф, — сказала я с едва заметным сарказмом. — Ты такой добрый.
Он уловил мою иронию и слегка обиделся.
— Я же действительно от чистого сердца.
— Знаю и верю.
Он вновь наполнил бокалы шампанским и сказал, указывая на закуску:
— Да вы угощайтесь. Что же вы сидите, как чужие?
Дальше наша беседа переключилась на отвлеченные темы, не касающиеся поисков Пули и его столичного приятеля, отчаянного картежника. Однако я то и дело поглядывала на часы, с нетерпением ожидая, когда же мы с Графом двинемся в «Лиру». Очень уж мне хотелось побыстрее выяснить, что могло связывать таких незначительных в криминальном мире фигур, как наши разыскиваемые, с господином Жженым, авторитетной личностью.
