Марина Серова
Будь что будет
* * *
Они закапывают меня заживо. Нужно пошевелиться, но я не могу. Я ЕЩЕ ЖИВА, ГОСПОДИ!
В ответ только лязг лопаты и земля разлетается по лицу.
Я должна выбраться. Живая ведь я, живая. Откуда они взялись? Нелюди! Пожалуйста...
В грудь летят рассыпчатые комья.
Неужели я не смогу прекратить весь этот кошмар? Надо поднять голову... хочется воздуха... воздуха...
Нет сил, не могу... воздуха, дышать... прошу... дышать.
– А-а-а!
В пятницу я решила пройтись по магазинам и потратить несколько сотен. Благо деньги пока есть и можно не беспокоиться о хлебе насущном. При разумном подходе хватит лет на шестьдесят- семьдесят.
Ступив в два часа дня на пешеходный проспект, я не пропустила ни одну вывеску и к пяти вечера с парочкой пакетов и желудком, набитым пломбиром, добралась до ювелирного магазина.
Прямо на входе меня остановил пацан.
– Даму интересуют антикварные вещи?
Глаза маленькие, цепкие. На голову ниже меня. Самое интересное – голос, как у девочки.
Я смерила его взглядом и решила вступить в диалог, наверное, солнышко одно место напекло.
– У господина есть что предложить?
Вот и выползло из норки женское любопытство.
Он слегка кивнул головой, отзывая меня в сторонку, и я пошла словно на веревочке.
Мы отошли, и он, разжав кулак, показал мне товар.
Будда сидел на ладони в традиционной позе. Солнечный луч скользнул по статуэтке, и она соблазнительно сверкнула.
– Из чего она сделана? Золото?
– Да, чистое золото. Очень старая вещь.
Естественно, я сильно сомневалась насчет того и другого, но безделица мне понравилась.
– И сколько?
Услышав ответ, я развернулась и пошла прочь. То, что он просил, было просто неприемлемо.
– Подождите, я уступлю.
Сорванец добрался до меня уже в магазине и, делая вид, что совершает над собой огромное усилие, слегка «упал»:
– Девятьсот.
Я даже не шелохнулась, продолжая рассматривать витрину с цепочками.
Юный торговец вошел в раж.
– Мисс, вы делаете ошибку, это раритет.
Тем временем я попросила продавца показать понравившийся мне кулон, чем вызвала падение цен на рынке до восьмисот американских долларов.
Когда я была на пути в кассу, начинающий спекулянт, зажав волю в тиски, просил шепотом семьсот пятьдесят, демонстрируя набегающие слезы. Торг перешел в вымогательство, и у меня на языке созрело нечто резкое, готовое к оглашению на весь торговый зал.
– Посмотрите, какая прелесть. – Он еще раз разжал пальцы, и облик будды проник мне в душу, заставляя признать поражение.
Я остановилась и протянула руку к тому, что уже твердо решила приобрести.
Тень мелькнула в воздухе, и статуэтка пропала.
Высокий подкачанный охранник, постоянно дежуривший в зале, оглянулся на недовольный крик покупателя, увидел бегущего человека, полюбовался на меня и мальчишку и ринулся следом, но шансов достать вора у него не было.
Я мгновение наблюдала удивление на мордашке уличного спекулянта, а затем со всей силы швырнула в ноги убегающему ловкачу пакеты с покупками.
В тот момент я совсем не думала о кофейном сервизе и экзотической шкатулке. Стремление восстановить справедливость, а честно говоря, просто вернуть ставшего уже на девяносто девять процентов моего будду слегка помутило разум.
Он вскрикнул и растянулся у самого выхода. Статуэтка выпала из рук и заскользила по полу, слегка позванивая в наступившей внезапно тишине.
Охранник чуть не споткнулся о распростертое тело. Справившись с инерцией, он уперся коленом в спину и, схватив вора за волосы, заставил его подняться. Тот не сопротивлялся.
Людское море взволновалось, и в магазине стало очень шумно. Все начали обмениваться впечатлениями и старались подойти поближе к месту недавних событий, желая разглядеть задержанного.
Он имел жалкий вид и не поднимал глаз. Пониже меня ростом, щуплый, с неестественными для человека обезьяньими движениями конечностей – решившийся на наглый поступок самец.
– Здорово вы его, – высказал мне слова неподдельного восхищения стоявший рядом мужчина.
Люблю, когда хвалят, прямо бальзам на душу, и в ответ можно ничего не говорить.
Потешив собственное эго и насладившись результатами броска, я с высоко поднятой головой направилась к сиротливо лежащему будде, которого так никто и не решался поднять.
Взяла его в руки и почувствовала тепло. Будто сама вещь благодарила меня за спасение.
Подошел незадачливый продавец, чуть было не проворонивший собственный товар.
– Откуда у тебя это? – поинтересовалась я, не реагируя на протянутую руку.
Он замялся. Будь помладше, стал ковыряться бы в носу и класть козявки в рот.
– Так на чем мы остановились? – вернулась я к торгам, даже и не пытаясь нагнуться за разбросанными покупками. Тем более, что двое мужчин услужливо собирали по залу осколки сервиза и развалившуюся на части хрупкую шкатулку из морских раковин.
Тут на меня нашло озарение в размере пятисот баксов.
Услышав цифру, купец сник окончательно, но он не мог проигнорировать спасение его имущества и потому кивнул в знак согласия, признавшись, что я имею право на скидку в тридцать процентов, учитывая только что происшедший инцидент.
– Вы будете писать заявление? – осведомился охранник, нависая надо мной своими внушительными габаритами. Вот когда по-настоящему чувствуешь себя женщиной.
Я едва вздохнула и сообщила, что нет. Выступать в роли потерпевшей – этого мне только не хватало, к тому же я ею и не была.
Так ценою сервиза, шкатулки и пятисот долларов я заполучила золотого будду весом в сто восемь грамм, что установила тут же в магазине.
Куда после всего случившегося пошла бы нормальная женщина? Правильно, или снимать стресс в обществе подруг, или в объятия мужчины. Частный сыщик Иванова Т.А. направилась на консультацию к историку и собирателю старины В. Н. Жукецкому. Благо до краеведческого музея рукой подать.
Справившись о Викторе Николаевиче, я без труда преодолела блокпост бабулек и поднялась на второй этаж. Прошла в левое крыло и вскоре была уже в огромном хранилище.
Витя, а я могу называть этого человека Витей, потому как еще в десятом классе он пытался уцепиться за мою юбку, но ничего у бедняги не вышло. Так вот, кандидат исторических наук Витя гнул спину перед компьютером, не думая и не гадая увидеть одноклассницу.
– Сюрпри-из, – протянула я, словно малолетняя дурочка, стоя на пороге мрачной комнаты, заставленной всякими редкостями.
Он обернулся. Высокий лоб, зачесанные назад волосы, густые брови, очень жесткий взгляд из-под очков в тонкой позолоченной оправе – все это Жукецкий.
Последний раз мы встречались четыре года назад, но тогда он был задавленный жизнью аспирант, а
