Журналист встал и огляделся. Планерка подошла к концу, сотрудники расходились, и только Пепти сочувствующе подергала его за рукав:
— Держись! Поорет — и успокоится. Главное, ты не перечь ему, он этого не любит. Скажет, что ты пустое место — соглашайся. Что он тут уже почти десять лет и давно уже душа этого журнала — ни в коем случае не спорь! И в глаза не смотри, он психует, когда кто-то выдерживает его взгляд!
— Ладно, ладно! — Ноиро отстранился.
Гэгэус пропустил их вперед себя — старого мэтра Сабати и недоумевающего Ноиро Сотиса, который так и не сообразил, за какой прокол ему сейчас устроят персональный разнос в присутствии непосредственного начальника.
— А вы что? — не понял мэтр редактор, меряя взглядом замешкавшуюся обозревательницу.
Пепти спохватилась и почти выбежала из конференц-зала. Гэгэус лишь усмехнулся ей вслед, а Ноиро тяжело вздохнул, понимая, что сейчас начнется основное действо.
— Итак, голубчик, как вы оцените вашего журналиста? — покуда игнорируя присутствие Сотиса, обратился шеф к мэтру Сабати.
Старик покряхтел, тараща красноватые глазки.
— Мням… мням… ну что сообщить… э-э-э… извольте… э-э-э… Исполнительность журналисту Сотису… мням… не чужда… мням… Присуща ему исполнительность, сказал бы я… Работу… мням… выполняет в срок и качествен…
— Ха! — прервал его мямленье Гэгэус. — Мэтр Сабати, а сколь внимательно вы изучили личное дело молодого человека? — он наконец соизволил кивнуть в сторону Сотиса, который уже догадался, что перед ним разворачивается представление.
— Мням… — невразумительно ответил Сабати.
«Что они там нарыли?» — встревожился Ноиро. Совесть его была чиста, но за свои двадцать пять лет журналист успел насмотреться на людей и не раз видел, как обычное злословие, порожденное завистью, портило жизнь ни в чем не повинной жертве сплетен. Сотис отдавал себе отчет в том, что и он совершенно не застрахован от оговоров. Недаром у этого Гэгэуса столь торжественно-зловещий вид.
Молодой человек внутренне подобрался, готовясь к худшему. В голове мелькнула одна лишь мысль: «Если уволят, что я скажу маме и Веги и на что мы с ними будем жить?» Так сложилась судьба их семьи: отец умер очень рано, оставив жену и двоих детей — Ноиро и его сестренку — без какой-либо защиты. Если бы природа не одарила юношу веселым нравом, отходчивым сердцем и стойким характером, у Ноиро были бы все шансы стать с возрастом мизантропом, возненавидевшим заодно с людьми и весь окружающий мир. Зыбкое, шаткое равновесие держало его на грани, однако не давало упасть. И к тому же был у него еще один важный секрет… Но об этом позже!
Гэгэус подошел к своему столу, где взял распечатки.
— Сегодняшнее утро я уделил вам, Сотис, — он снова кивнул в сторону Ноиро и надел очки. — Общая сеть предоставила мне много интересного. Мэтр Сабати, а вы знаете, что журналист Сотис — тот самый человек, который был в экспедиции, обнаружившей в Туллии останки…
Сабати подскочил, как от удара кнутом, с невероятной для дряхлого старика прытью:
— Что? Сотис?! Но тот был…
— Да, тот был Сэн-Тар Симман. Так подписывал Сотис свои статьи три года назад. Верно?
Ноиро кивнул. Этим псевдонимом он пользовался на протяжении пяти лет до тех пор, пока не потерял работу. Перед тем, как попасть во «Вселенский калейдоскоп — пресс» ему довелось побыть внештатным корреспондентом в одной маленькой газетенке, где Ноиро начал подписываться именем из удостоверения личности.
Гэгэус усмехнулся и протянул замреду листок бумаги с фотографией Ноиро, сопровождавшей статью о туллийском ящере.
— Не знал, что вы у нас знаменитость, — прошелестел старик, придирчиво сверяя изображение на снимке с оригиналом. — Что ж не похвастались в резюме? Помню эту шумиху вокруг вашего имени…
Ноиро опустил голову. Ну как им объяснишь, что именно эта шумиха и обрыдла ему больше всех остальных «прелестей» узнавания. Когда каждый третий ученый норовит поддеть тебя, уличить в какой- нибудь лжи, обозвать фальсификатором и охотником за дутыми сенсациями, приятного мало. Скандальная известность не приносит хлопот только очень богатым, а тем, у кого и без того минимум дохода, она обуза. Никакого желания «хвастать» этим фактом своей биографии у журналиста не возникало, несмотря на то, что в своем репортаже о поездке в Туллию он был абсолютно честен. Однако теперь ничего не попишешь: Гэгэус взялся за него основательно. Ноиро не удивился бы, спроси мэтр главред, где это он бывает по ночам, делая вид, будто спит. Совсем не удивился бы после всего сказанного.
— Прошу прощения за то, что утаил информацию, — не поднимая глаз, заговорил молодой человек. — Я счел ее не слишком важной…
Гэгэус расхохотался. Он, показалось Нойро, видел всех насквозь, как на снимке под R-лучами.
— Это неважно, — насмеявшись, отмахнулся шеф, — это лишь к вопросу об опыте и компетенции.
Старик Сабати неопределенно фыркнул, но Гэгэус сделал вид, будто не заметил, и как ни в чем не бывало договорил:
— Если командировка в Туллию вас не напугала, то уж от поездки в Рельвадо вы наверняка не откажетесь, господин Сотис!
Ха! Туллия! Это еще нигде не написано, что Ноиро побывал и в Леллии, причем в самый разгар зимы и почти на самом полюсе, и… Что?! Гэгэус сказал о поездке в Рельвадо?!
— Как вы сказали, мэтр?
— Думаете — ослышались? Нет. Я намереваюсь заслать вас подальше отсюда, в другое полушарие нашей Доэтерием позабытой планеты, к дикарям Франтира — за описанием их нравов и обычаев. После вечных льдов Туллии вам не покажется это слишком уж опасным предприятием?
Ноиро с четверть минуты беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах подыскать нужные слова. Отказаться от командировки в самое желанное место мира?! Ему — жадному до новых впечатлений и информации журналисту?! Да за кого это Гэгэус его принимает?
— Вижу: вы согласны. Это хорошо. Послезавтра в те же края вылетает экспедиция наших археологов, и я договорился, чтобы они взяли вас под свою опеку…
— Мэтр Гэгэус… и мэтр Сабати! Могу я попросить вас об одном одолжении?
Мэтры изумленно уставились на Ноиро.
— Не разглашайте, пожалуйста, информацию о том, что это я был Сэн-Таром Симманом… и о Туллии…
— Это будет зависеть от результатов вашей командировки, Сотис! — с игривым задором откликнулся Гэгэус, а Сабати что-то пробухтел под нос. — Так, мэтр, а от вас мне к следующей неделе нужна статья на полосу этого… как его?.. в шапочке такой все время ходит…
— Дайнио? — невольно подсказал Ноиро, и старик сверкнул на него злым взглядом, но Гэгэус не обратил внимания на реакцию замреда. — Да, он! Как мы обсуждали, мэтр, — мне надо побольше об этих самых «смертях в собственной постели». О них уже только ленивый не писал — и мы! Стыд и позор! И это — «Вселенский калейдоскоп»?!
— Но… мэтр Форгос, как вы знаете…
— Я имел беседу с директором, — мгновенно побагровев, рыкнул Гэгэус и стал самим собой, — и он дозволил размещение этого материала. Поэтому — ступайте и работайте.
— А вы скрытный тип, — проговорил мэтр Сабати, вместе с Сотисом покидая негостеприимный кабинет.
И в голосе его Ноиро услышал зловещие нотки.
Когда журналист приблизился к своему кварталу, стремительный порыв ветра возвестил о скорой грозе, подтвердив ее начало первыми каплями дождя, что сорвались из налетевшей вдруг тучи.
Ноиро взбежал на террасу и некоторое время постоял, втягивая в легкие непривычно свежий и сочный воздух, глядя на раскачивающиеся прически долговязых пальм и ворочая в голове мысли о скорой поездке в Рельвадо — зеленый материк на другом полушарии планеты.
