безопасном расстоянии от поместья Батыра. Ввиду того, что инкогнито этого гнездышка было раскрыто самым неожиданным и бесцеремонным образом, нас отпустили домой своим ходом. Да и глупо, в самом деле, было бы завязывать нам глаза, в то время как сам хозяин здешних мест стал теперь моим клиентом и величал меня «своей уважаемой дочерью»!
Не хочу сказать, чтобы меня распирало от гордости. Даже совсем наоборот! Но не могу же я идти наперекор гаданию и отказываться от разумных компромиссов… Особенно — стоимостью в 50 тысяч долларов. Тем более что требовался от меня пустяк: найти Артиста. Я ведь и без того собиралась это сделать для Бутковского, к тому же за гораздо более скромную сумму…
Григорий, которого я развлекала в дороге записью моей содержательной беседы с Батыром, метался сейчас по моей квартире как раненый лев. Будучи верной подругой, я обмыла и перевязала «горячие раны его», но он жаждал отметиться новыми в смертельной схватке с Артистом-Галантерейщиком. На этот раз герой отделался сущими пустяками: рассеченная бровь, разодранная губа, десятка два мелких порезов, ссадин и ушибов. Маловато будет — для такого-то приключения! Правда, мы опасались, что охранники на КПП Батыра выпустят нам в спину по полному магазину каждый, но они, видимо, не хотели потерять работу.
Наконец мне удалось загнать Григория в угол. Встретившись взглядами, мы одновременно подумали об одном и том же: что могли бы больше никогда не увидеть этих глаз. Да и ничего другого тоже. И исступленно припали друг к другу. Бедный, что он пережил, когда там, в машине, услышал мой возглас, непонятную возню, треск электрического разряда и падение моего бездыханного тела! Да то же самое, что переживала я, когда он прорывался ко мне сквозь кордоны вооруженных до зубов батыровских головорезов…
— Гришка, ты, наверное, подумал, что они увезли мой труп?
— Дурочка… Я же все время слышал, как бьется твое сердце! Да и на кой ляд им сдался бы твой труп? Я сам, пожалуй, не знал бы, что с ним делать! Не то что сейчас…
На этой многообещающей фразе, естественно, зазвонил телефон.
— Пр-роклятье! Я его р-р-разобью…
— Только после того, как я закончу это дело. Алло!..
Старший лейтенант милиции Папазян все еще чувствовал себя несколько не в своей тарелке после нашей последней встречи, хотя, разумеется, никогда бы в этом не признался. Но я-то прекрасно поняла, что его беглый отчет о несанкционированном допросе вернувшегося из Пензы Василия Гилязова, шофера «скорой помощи», был не столько данью нашей дружбе, сколько способом загладить «немужское поведение». Поэтому, несмотря на красноречивую мимику Григория, я терпеливо выслушала все детали, которые не добавляли ничего нового к общей картине. Кроме последней:
— Садилась, говорит, в машину рыжая в черном платье, а вышла — шикарная брюнетка в красном костюме, и без ребенка!.. Слушай, дорогая, познакомила бы с шикарной брюнеткой, а?
— Может быть, Гарик, скоро и познакомишься, — пообещала я. — Спасибо, ты и в самом деле самый классный сыщик нашего времени! Хотя иногда бываешь гадом. А теперь чао, я жутко спешу!
— Да-а?.. Это от чего ж такого я тебя оторвал?
— От любовника, — честно ответила я и положила трубку.
Итак, это была все-таки Натали. Ну и черт с ней! В конце концов, как сказал Аллах, изречений которого я сегодня наслушалась достаточно, «человек — заложник своих вершений».
Если бы я получала почасовую оплату, то следующие три часа Бутковский смело мог бы вычесть из моего гонорара. Впрочем, думаю, он не стал бы так мелочиться. Тем более что я и мой лев, то есть орел, честно заслужили этот короткий привал перед последним и решительным марш-броском. Я даже позволила Григорию выключить телефон.
В десятом часу вечера я, наконец, набрала мобильный номер моего клиента. Я имею в виду первого и главного. Конечно, это надо было бы сделать раньше, но…
— Танечка, ну наконец-то! Я вас с Гришей разыскиваю целый день, уже не знал, что и думать!.. Он не у вас?
В этот час Олег Николаевич был еще в своем кабинете в «Бутоне»!
— Да, мы оба здесь. Нас неожиданно пригласили в гости, и мы только что вернулись. Подробности — при встрече. Олег Николаевич, кажется, сегодня ночь будет безлунной…
— Таня… Да-да, похоже на это! Неужели?!
Эта была условная фраза, которая означала: у меня есть доказательства, что с Антоном в порядке, но деньги для выкупа потребуются. А он подтвердил, что понял меня правильно.
— Именно так, Олег Николаевич. Как можно быстрее приезжайте ко мне. Но чтобы ни одна живая душа не знала! Ни одна — вы поняли?
— О Господи!.. Ладно, все понял. Уже еду.
Нет, Олег Николаевич. Пока ты еще ничего не понял…
Лев неслышно подкрался ко мне сзади и отобрал онемевшую трубку.
— Хватить дурить, Гришка. Облачайся в доспехи, Бутковский сейчас будет здесь! Поговорим с ним — и вперед!
Я подошла к окну. А ведь и в самом деле ночка сегодня будет — хоть глаз выколи… Весьма кстати.
Глава 9 Тайное становится явным
Была глубокая ночь, когда мы с Гриней, проигнорировав левый поворот к даче Бутковского, спустились от автобусной остановки прямиком к Волге. Я была просто уверена, что по окончании этого головоломного спуска две глинистые колеи, в которых мы едва доставали колесами дна, были сплошь засыпаны отвалившимися деталями моей старушки. Но проверить это в кромешной темноте не было никакой возможности, да и времени — тоже. Оставалось лишь надеяться, что Орлов как водитель сделал все возможное.
Метрах в пятидесяти справа на пятачке песчаного берега неорганизованные автолюбители давно облюбовали место для стоянки. Как это ни удивительно, сюда еще не добрались капиталистические «пираньи», которые мигом огородили бы это место под солнцем, посадили в будку своего цербера и стали бы драть три шкуры с автовладельцев, привезших детишек искупаться. Мы знали, что летом машины часто остаются здесь и на ночь, так что парковка моего неопознанного объекта ни у кого не вызовет подозрений.
Я, конечно, не была уверена, что за дачей Бутковского следят. Но это было весьма вероятно, если учесть, что в Кушуме обосновалась «бригада» Артиста в составе Чайханщика и Акулы (это было мне известно наверняка) и что здесь же они, возможно, прячут мальчика. (Эти предположения не были лишены оснований.) Поэтому лучше было не рисковать. И уж тем более мы не собирались пользоваться традиционными подъездными путями к майдану: асфальтовая дорога проходила по верху лесистого холма (который и был конечной целью нашего путешествия) и спускалась к Волге к северу от лужайки. Там же располагалась и автостоянка — кстати, прекрасно обозреваемая от интересовавшего нас склада.
Даже сейчас, среди недели, на пятачке, изутюженном колесами, стоял чей-то видавший виды «жигуленок». Но он был пуст. Это нас тоже не опечалило: для случайных свидетелей наши манипуляции с прослушивающей аппаратурой, которую надо было размонтировать, не зажигая света, и выгрузить из машины, могли бы показаться подозрительными. Да и выглядели мы с напарником, признаться, как парочка диверсантов: это в два-то часа ночи — и на пикничок с рюкзачком… А впрочем, это дело вкуса.
Мы двинулись в путь, стараясь держаться прибрежных кустов. Идти было трудно: на каждом шагу ноги чуть ли не по щиколотку проваливались в сыпучий речной песок, в темноте то и дело подворачивались камни, ветки, битые бутылки, жестянки и прочие отходы цивилизации. Кое-где в окошках краснокирпичных дворцов — тех немногих, которые просматривались с нашей позиции, — еще горел свет; откуда-то еле слышно долетела музыка. Но в пределах нашей видимости не было ни души. Правда, минут через десять нам навстречу попалась компания пацанов-подростков, морд этак двадцать, но они прошли мимо, даже не
