Выражение его лица не изменилось. Зато глаза… Изабелле показалось, что она заметила в них нерешительность… И что-то еще, чего не поняла.
— Неужели? — спросил он.
Изабелла обхватила себя руками.
— Зачем ты пришел? — спросила она так тихо, что едва услышала сама себя.
Бранд долго не отвечал.
— Я прочитал твою записку, — сказал он наконец, уставившись куда-то поверх ее головы. — Она заставила меня задуматься.
— О чем?
— О нас. О тебе и обо мне. И о Конни.
— При чем тут Конни? — вскипела Изабелла.
— Я хочу, чтобы она жила со мной.
— Нет! Я не…
— Подожди. — Бранд протянул руку. Его лицо все еще было словно изваяно из гранита, но Изабелла подумала, что он отчаянно борется с самим собой. — Мне пришлось признаться себе, что я хочу не только Конни. И это желание не дает мне спать по ночам.
Он ждал, что она скажет. Но она молчала.
— Мне надоело спать одному, Изабелла.
Изабелла молчала, не зная, что сказать. По крайней мере, это лучше, чем истерически хохотать.
Бранд бросил на нее острый взгляд и продолжал так, словно они обсуждали предстоящие покупки:
— Тебе не нравится временное соглашение, и я не виню тебя за это. У меня был туман в голове. Так часто бывает, когда ты рядом. — Он криво усмехнулся и забарабанил пальцами по подушке. — Но, Изабелла, ты моя жена. Я заметил, что не противен тебе, и пришел к выводу, что если ты берегла свое привлекательное тело для мужа, то я, да поможет мне Бог, должен попросить тебя вернуться в мою постель. Навсегда.
Изабелла бездумно крутила на пальце кольцо. Она оцепенела. Бранд сказал, что он собирался просить ее вернуться, но потом он приехал и увидел ее с Феликсом…
Это не имело значения, но она должна была знать:
— И что теперь? — спросила она. — Чего ты теперь хочешь от меня?
Он долго не отвечал.
— Полагаю, — бесстрастно произнес он, — что ничего принципиально не изменилось. Я все еще хочу тебя.
Изабелла пристально смотрела на него, постепенно приходя в себя. И на сей раз любопытство спасло ее и возвратило к жизни. Что он имел в виду? Он говорит, что хочет ее, но говорит так, словно на самом деле вовсе ее не хочет. И по его глазам ничего не поймешь. Она никогда не видела ничего подобного. Голодный взгляд. И в то же время отчужденный.
Ей пришло в голову, что мужчина на ее диване совершенно ей незнаком, почти так же незнаком, как в ту ночь, которая решила ее судьбу. Она посмотрела на его крепко стиснутые зубы и непринужденно развалившееся тело. Неужели это он сказал те слова, которые она услышала, или ей показалось, что она услышала? Неужели он совершенно серьезно, но как бы между прочим и даже неохотно, предлагает ей греть его постель?
Нет. Она не могла, боялась в это верить.
— Что ты сказал? — дрогнувшим голосом переспросила она.
— Я сказал, что хочу тебя в моей постели. Я говорю о браке. О настоящем браке. Не о таком, как прежде.
Он произносил слова жестко, уверенно, но она услышала в его голосе тревогу и гнев. Получалось, будто он делал ей предложение против своей воли.
Изабелла в изумлении покачала головой. Ей не показалось. Она смотрела на прядь густых волос, упавшую ему на лоб. У него был совсем не деловой вид, к которому она уже привыкла… Но, Господи, до чего же она хочет его.
Она понимала, что надо что-то отвечать. Он сидел, откинувшись на подушку и небрежно скрестив ноги, словно всего-навсего приглашал ее на свидание.
Ей не удалось выдавить из себя ничего, кроме недоверчивого: «Ох!».
Бранд закинул руки за голову.
— «Ох» — это не ответ, — заметил он.
Громкий смех в телевизоре привел Изабеллу в чувство. Бранд говорил серьезно. Он сказал то, что хотел сказать.
— Не стоило спрашивать.
Изабелла не смотрела на него. Ее неожиданно заинтересовала капелька засохшей крови на уколотом пальце.
— То есть?
Она подняла голову. Он выжидательно смотрел на нее.
— То есть меня не интересует свободная вакансия в твоей постели. — Она заставила себя говорить твердо и четко произносить слова. — У меня уже есть работа, спасибо.
— Я не прошу тебя бросать твою проклятую работу.
— Нет. Но ты забыл о моем самоуважении.
— О твоем что?.. — Бранд оборвал себя. Она видела, как у него на шее раздулись вены. — Ты хочешь убедить меня, что тебе отвратительно вновь оказаться со мной в одной постели? У меня создалось другое впечатление…
— Не отвратительно…
Она смотрела на серый свитер, поднимавшийся и опускавшийся в такт его дыханию. Вопреки всякой логике, ей страстно захотелось погладить мягкую ткань.
О, ей совсем не отвратительно заниматься любовью с Брандом.
Она хотела этого больше всего на свете. Но Мэйрид права. Он хочет ее только потому, что она отказывается от него. Для него она навсегда останется хитрой маленькой соблазнительницей из чужой страны, на которой он счел своим долгом жениться. И никогда не будет женщиной, достойной называться его женой. Эта честь была предназначена милой, бесхарактерной Мэри. Теперь выбор не за ним, и он вдруг обнаружил, что хочет заполучить Изабеллу обратно…
— Изабелла! Извини, что прерываю твои размышления, но я ведь не многого прошу — всего лишь ответа. Или ты размечталась о милом Феликсе? — с сарказмом вопрошал Бранд, влезая в ее мысли.
Изабелла вскочила и быстро взглянула на него, надеясь, что он шутит. Однако он не шутил, и она, покачав головой, вновь медленно опустилась в кресло.
— Нет, Бранд, я не могу вернуться к тебе. На твоих условиях.
— А на каких можешь?
Не хватает нам еще торговаться. В конце концов, речь идет не о поместье и не о племенной корове. Изабелла натянула рукав грубого черного свитера на пальцы.
— Я не могу, — заговорила она, уставившись на заплату на своих джинсах, — жить с мужчиной, который… не любит меня. Которому я нужна только в постели…
Бранд раздраженно тряхнул головой.
— Мне ты нужна не только в постели.
— Возможно, еще как мать Конни. Ну и как домоправительница и хозяйка дома.
— А ты ожидала большего? Когда я женился на тебе, ты не была такой разборчивой.
Он смотрел на нее так, словно она просила Луну с неба с Венерой и Нептуном в придачу. И все же… было что-то еще… какое-то отчаяние…
Изабелла вздохнула. Это ничего не значит. Бранд не любит ее… Она ему даже не нравится.
— Я не ожидала большего. Но когда ты женился на мне, я была ребенком, Бранд. Наивным ребенком. Я думала… — Она запнулась. — Я думала, что в моей власти сделать так, чтобы ты полюбил меня.
Ну вот. Она призналась. Не чересчур ли для ее гордости? Изабелла вызывающе подняла голову.
