штопку на блузке. Закончив с этим, она повернулась к телевизору. Молодая пара страстно обнималась на ярко-зеленом ковре. Понаблюдав за нею, она выключила телевизор и пошла спать.
Лежа на холодных простынях, она ждала, когда они нагреются от ее тела, и вновь и вновь прокручивала в голове предложение Бранда. Может ли она… Хочет ли изменить свое решение? Нет.
Она никогда не будет жить с мужчиной, который ее не любит.
Даже если этот мужчина Брандон Райдер.
ГЛАВА 12
Звонил телефон. Изабелла выскочила из ванной комнаты, обмотав голову полотенцем. Еще не сняв трубку, он уже поняла, что это Бранд, и без слов отдала ее Конни.
Три дня она не разговаривала с Брандом, и у нее не было желания разговаривать с ним сейчас. Его поцелуй взволновал ее больше, чем она признавалась даже самой себе… И еще ее беспокоили его отношения с Конни.
— Мамочка! Папа хочет, чтобы я провела на Болотах следующий уик-энд. Можно? Можно, мамочка? — Конни повернулась к ней с сияющими глазами. — Приедет бабушка Мэйрид.
У Изабеллы душа ушла в пятки. Ну, как тут скажешь «нет»?
— Дай мне поговорить с отцом, — ответила она, осторожно, словно это невзорвавшаяся граната, беря трубку из рук прыгавшей от радости дочери.
— В чем дело? — поинтересовался Бранд. — Хочешь приехать с ней? На своих условиях?
Его голос звучал так, как будто еще немножко — и он сорвется. Она представила, как он скрипит зубами.
— Нет, — ответила она, держа трубку подальше от уха. — Дело в том, что я не хочу ехать.
Она не сказала, что не может даже и подумать о том, чтобы снова жить рядом с ним в доме, который мог бы быть ее домом… при других обстоятельствах. И не сказала, что не горит желанием новой встречи с Мэйрид. Она предполагала, что свекровь обзовет ее дурой за отказ от предложения Бранда. Мэйрид наверняка уверена, что секс может привести к любви. Но их не приведет.
— Ну?
Она с трудом сообразила, что Бранд задал ей вопрос.
— Ладно, — ответила она. — Договорились. Я полагаю, Конни может побыть у тебя и одна. Она уже познакомилась с Болотами, и пока твоя мать там…
— Прекрасно, — прервал ее Бранд. — У меня в субботу с утра встреча. Поэтому, если тебя не затруднит, привези ее сама.
— Нет, я…
Она замолчала, не в силах ничего придумать для отказа. Но ей не хотелось ехать к нему. Ей не хотелось видеть Мэйрид. Но правду говорить не стоило.
— Если хочешь, мы можем встретиться, — предложила она. — Например, в парке.
Бранд тяжело вздохнул.
— Ладно. У озера Минору около десяти. Я заберу Конни по дороге. Там мы не разминемся. Идет?
Тоже мне, идет! Парк-то ближе. Однако он говорил так, словно она была дебилкой, которая не в состоянии застегнуть на себе пуговицы. И она не стала с ним спорить.
— Ладно.
В субботу, благодаря ее недюжинному умению ориентироваться в незнакомом месте, они добрались до озера ровно в десять. Бранда нигде не было видно.
— Смотри, мамочка. Утки! — кричала Конни, бегая у самой кромки воды. — И… и…
— Голуби, — подсказала Изабелла, когда стайка птиц с переливающимися всеми цветами радуги грудками слетелась к ее ногам.
Но Конни уже мчалась к каменной дорожке, пытаясь догнать процессию диких уток. Изабелла поспешила за ней, жалея, что не может спокойно насладиться ароматом весенней зелени.
— Оставь в покое уток! — крикнула она. — Конни, посмотри лучше на водопад.
— Водопад?
Конни мгновенно забыла о птицах.
— Там. Наверху.
Изабелла показала на пелену изумрудно-зеленой воды, струящейся, словно волосы русалки, по каменной стене.
— Ой, как красиво. А что это за фиолетовые цветочки в траве? Как они называются?
— Крокусы. Они называются крокусы.
В тот день, когда Бранд привез ее в их первый и последний дом, тоже цвел крокус. Он специально показал его, чтобы ее порадовать. Изабелла прикрыла глаза рукой. Когда она отняла руку, Конни уже бежала по деревянному мостику.
— Осторожней! — крикнула Изабелла, когда непоседливая девчонка кинулась за другой стайкой уток, направлявшихся к воде. — Конни, ты упадешь в…
Слишком поздно. Конни, чуть не лопаясь от восторга, во что бы то ни стало желала поймать уток, которые опускались в озеро с негодующим кряканьем.
В последний момент Конни все-таки вспомнила, что она не утка, и попыталась остановиться. Но не тут-то было. По инерции она добежала до самого края берега и стала неумолимо сползать вниз по камням, все еще, правда, пытаясь сохранить равновесие.
Когда она тихо вскрикнула, Изабелла буквально слетела с мостика и попыталась удержать дочь, но промахнулась. Страх, которому она не могла позволить превратиться в панику, всего на секунду сковал ее тело. Она сбросила туфли и потянулась за набивным жакетом Конни. Тут, откуда ни возьмись, появилась мужская рука в черной кожаной перчатке и ухватила Конни за розовый воротник. Ее ножки остановились всего в нескольких дюймах от воды.
С облегчением вздохнув, Изабелла хотела обернуться, но при этом сама потеряла равновесие. Замахав руками, она тоже заскользила к воде.
Конни в безопасности. Это главное. Изабелла закрыла глаза, ожидая, что от холодной воды у нее перехватит дыхание.
Крепкая мужская рука обхватила ее за талию, и она вновь оказалась на дорожке.
Рука уверенно держала Изабеллу, а ее обладатель строго говорил Конни:
— Надо смотреть, куда идете, маленькая леди. Как ты думаешь, что сказала бы бабушка, если бы я привез домой вместо внучки пучок водорослей, общипанный кошкой? Что же касается вас, миссис Райдер…
Бранд. Она могла бы догадаться.
— Я хотела ее удержать, — сказала Изабелла, злясь на себя за то, что еще дрожит, хотя все уже позади.
— Видел. Это было великолепно. У тебя бы все получилось, если бы я не помешал.
Изабелла не верила своим ушам. Не может быть, чтобы он восхищался ею. И его глаза… они почти что улыбаются.
Несмотря на решение ни в чем не уступать Бранду, Изабелла поймала себя на том, что тоже улыбается.
— Папа, — нахмурив брови, сказала Конни, — у тебя нет кошки. И что такое во… водоросли?
— Водоросли — это то, что растет в мутной воде. И ты в точности подходила бы под это определение, если бы я тебя не поймал. Теперь смотрите сюда, мисс Райдер…
Но Конни не слушала. Ее большие черные глаза, не отрываясь, смотрели на белый пушистый шарик, который пыхтел, уютно свернувшись во внутреннем кармане Бранда. Когда же этот шарик вдруг затявкал и высунул черный носик пуговкой, она издала такой восторженный вопль, что проходивший мимо старый и, вероятно, глуховатый джентльмен по-доброму улыбнулся, а его спутница поморщилась.
— Щеночек! — кричала она. — Ой, он такой милый. Папа, это мне? Правда?
