Похищенная принцесса

Она снова обняла Ники, то ли смеясь, то ли плача.

– Итак, ты чудесно провёл время, ужасный мальчишка, и – подумать только! – я так о тебе беспокоилась. Ты только посмотри на себя! Ты весь в грязи!

– Да, я знаю! – глаза мальчика поблёскивали на грязном лице…

«Словно грязь, также как и поездка верхом, была для Ники удовольствием», – подумал Гэйб. Возможно, так оно и было. Его держали на очень коротком поводке. Ренфру допускал, что для этого было достаточно причин, но всё же такая ситуация оказалась сложной для Ники: ведь ему не разрешали быть мальчиком.

– Я слышала, что ты там подрался с мальчиком!

Неожиданно на лице Ники появилось виноватое выражение.

– Да, я всё понял, мама, но мистер Ренфру сказал, что драться, чтобы защитить наш чемодан – это не неправильно…

– Как будто мне есть какое-то дело до чемодана…

– Мама, я должен пойти и посмотреть, как там мальчик. Мистер Ренфру сказал, что он в порядке, но я хочу убедиться в этом сам. Я обязан извиниться перед ним. Я знаю, что он бедный крестьянский мальчик и очень грязный, но… – Ники взглянул почти с гордостью на свою испачканную одежду и снова усмехнулся. – И я тоже… грязный, то есть! И мне всё равно, если кто-то это запрещает – он мой друг, мама.

И с этими словами малыш неуклюже побежал, припадая на одну ногу, к двери на кухню, оставив свою мать стоять посреди двора и смотреть, как он от неё убегает, с таким выражением изумления на лице, что Гэбриэл не выдержал и во весь голос рассмеялся.

На этот звук Калли обернулась.

– Вы! – воскликнула она, и её изумительные зелёные глаза полыхнули гневом. – Как вы смеете смеяться? Вы имеете хоть малейшее представление, что я чувствовала? Хоть какое-то понятие о том, через что я прошла, когда поняла, что Ники исчез?

Гэйб пожал плечами, словно извиняясь.

– Вообще-то, я спустился вниз со скалы, чтобы достать ваш чемодан, – сказал он спокойно, медленно направляясь к конюшне. И, как он и предполагал, Калли последовала за ним.

– Вам следовало сначала спросить!

– Вы бы дали мне разрешение взять Ники с собой?

– Конечно же, нет! Почему я должна доверить своего ребёнка совершенно незнакомому человеку?

В конюшне было тихо. Барроу расседлал Трояна и отвёл его в стойло. Гэйб подал груму еле заметный знак, чтобы тот исчез. Барроу вышел, тихо закрыв за собой дверь конюшни.

– И вы знаете, что он боится лошадей…

– Неправда. Ники боится упасть, что, как я понял, случалось с ним довольно часто прежде. Как только мальчика убедили в том, что он не упадёт, он отлично провёл время.

Калли сердито смотрела на Гэйба.

– Значит, вы считаете меня совершенным, не так ли? – спросил Ренфру, открывая дверцу стойла.

Молодая женщина выглядела смущённой.

– Как вы могли такое подумать?

– Вы только что сами это сказали.

– Я этого не говорила!

– Вы сказали, что я совершенно незнако…

Калли сузила глаза, глядя на него.

– Я имела в виду, абсолютно незнакомый человек, – поправила она Гэбриэла. – Совсем не знакомый человек, и, естественно, не тот человек, которому я могу доверить своего сына. И не будьте таким несерьёзным, когда я делаю вам выговор!

– Да, мэм, – промурлыкал Гэйб. – А вы очень хорошенькая, когда злитесь.

Калли насмешливо фыркнула, отчего её ноздри задрожали, – и он нашёл это совершенно очаровательным.

– Держу пари, вы  совершенно измучили себя всякого рода ужасными фантазиями, а теперь, когда увидели, что с Ники всё в полном порядке, и он, очевидно, безумно счастлив, вы злитесь на всех и чувствуете себя не в своей тарелке. И поэтому вините во всём меня.

– Я виню вас, да! Потому что это была ваша вина. Если бы вы не взяли его…

– Да, да, mea culpa[4].

А вы знаете, что у меня есть отличное лекарство от вашего расстройства? – заявил Гэбриэл.

– О, неужели? И что бы это могло быть?

– Вот что, – и прежде чем Калли смогла даже подумать о его намерениях, Гэйб сделал шаг вперёд. Это привело к тому, что она оказалась очень близко к Ренфру, и его грудь прижалась к её груди.

Калли с трудом вдохнула. Самый привлекательный рот в мире, созданный для поцелуев, сложился в безупречную O от удивления, и Гэбриэл сделал то, что намеревался сделать с тех пор, как он впервые увидел Калли.

Он поцеловал её.

Глава 5

Его губы были тёплыми и уверенными, а поцелуй настолько неожиданным, что с самого начала Калли была слишком удивлена для того, чтобы хотя бы пошевелиться. Или запротестовать.

Её целовали в конюшне, как служанку.

Ей следовало бы закричать, сопротивляться.

Но то, как он целовал её… сопротивление было бесполезным.

У губ Гэйба был привкус соли, яблок и мужчины. Это просто поцелуй, говорила Калли себе, и всё-таки это так… интимно. Он целовал её всем ртом, не только губами, властно и уверенно, и ей казалось, что она вот-вот растает.

Через мгновение он отпустил её. Калли стояла, изумлённая, не сводя глаз с его губ.

– Это неправильно, – пролепетала она. – Я уважаемая ж-ж-женщина. Позвольте мне уйти.

Он не двигался, взгляд его упал на её руки, а губы медленно сложились в ухмылку. Калли проследила за его взглядом и увидела, что её руки судорожно сжимали лацканы его сюртука. Она быстро отпустила их.

– Если это было неправильно, то на этот раз мы сделаем всё так, как надо, – тихо проговорил он. – На этот раз поцелуй будет очень уважительным.

Она упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь остановить, но каким-то образом всё изменилось. Губы Гэйба снова накрыли её рот, и её опять охватили головокружительные, опьяняющие ощущения. Калли чувствовала его сердцебиение под своими ладонями. Он так аккуратно держал её лицо в своих ладонях, как будто это было что-то ценное. Поцелуй длился вечность.

Её руки скользили вверх по груди Гэйба, вдоль линии подбородка, пока пальцы не запутались в его волосах. Его язык ласкал её рот, и огонь охватывал Калли до самых кончиков нервов, заполняя её всю целиком.

К тому моменту, когда он остановился, Калли едва могла стоять на ногах, и ещё меньше – говорить.

Ноги казались чужими и какими-то непослушными, и на минуту ей показалось, что она сейчас рухнет в сено на полу.Калли сжала колени так крепко, как могла, пока не вернулась в своё привычное состояние, и