— И вы никого не подозреваете?
— А какой толк от моих подозрений? — горько усмехнулся художник, а у меня снова появилось впечатление, что он что-то скрывает.
— Вы женаты? — озадачила я его новым вопросом. Радковский бросил на меня изумленный взгляд.
— Нет, — сообщил он. — А что?
— Тогда у вас наверняка есть подружка, — предположила я.
— По-моему, это мое личное дело, — ответил Борис, уставившись своими темными глазами в одну точку.
— Вам знакома женщина по имени Лаки? — спросила я совершенно напрямую.
— Нет, — продолжал он упорствовать в своем нежелании мне помогать. И что самое обидное — я ничего не могла с этим поделать.
— Красивая высокая блондинка, — настаивала я.
— У меня вообще нет подружек, — отрезал Радковский и замолчал, давая понять, что наш разговор на этом закончен. Так я его и покинула — как говорится, несолоно хлебавши.
Уже в машине я снова взялась за мобильник. Интересно, во сколько мне обойдутся все эти телефонные разговоры? Ах, да ладно, не моя проблема. Пусть об этом Андрей Марусич беспокоится. Я набрала номер и после нескольких гудков услышала монотонный голос:
— Здравствуйте, с вами говорит автоответчик. Никого нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение после звукового сигнала…
— Незванов, немедленно возьми трубку! — грозно потребовала я после сигнала. — Если не хочешь неприятностей!
— Алло, — раздался раздосадованный голос Вадима. — Ну что ты от меня хочешь, ей-богу? — протянул он обиженно. — Мы же вроде бы все уже выяснили!
Я возразила:
— Не все! Остались некоторые специфические детали.
— Какие? Я и так тебе много лишнего наговорил, теперь спать спокойно не могу. Ей-богу! Отвяжешься ты от меня когда-нибудь? — привычно захныкал Вадик. — Тебя не ведьмой, а рыбой-прилипалой надо было назвать!
— Речь не обо мне, — прервала я его причитания.
— А о чем? — осведомился он.
— О ком, — уточнила я.
— Ближе к делу, ей-богу! — нервничал Вадик.
— Как мне найти Араба? — спросила я.
— Еще не легче! — Незванов просто в ужас пришел. — Это, между прочим, разговор не телефонный!
Мне показалось, что еще немного, и Вадик впадет в истерику.
— А я как раз рядом с твоим домом нахожусь, — ободрила я его.
— Жду, — процедил он сквозь зубы и бросил трубку.
«Вот психопат! Ей-богу!» — подумала я, заруливая к нему во двор.
Вадим встретил меня все в том же живописном халате, и я, как и прежде, не удержалась от улыбки. Он мою иронию, как обычно, проигнорировал.
— Угостил бы кофейком, что ли? — напросилась я. — А то, как всегда, на пустой желудок бегать приходится, словно савраске! Время-то обеденное…
— Ну ты, подруга, обнаглела, ей-богу! — возмутился Незванов, но тем не менее отправился на кухню.
Боялся он меня как огня. И это сейчас было как нельзя кстати. Цеплялась я за Вадика, словно утопающий за соломинку, понимая, что иначе, как через него, мне ни на Араба, ни на Лаки не выйти. Наконец Незванов появился на горизонте с подносом.
— Да здравствует мексиканская кухня! — воскликнул он.
— А я и не знала, что ты гурман! — удивилась я. — Из тебя бы, Вадик, вышел отличный муж. Ну, не пугайся ты так! — поспешила я его успокоить. — Мне тебя в загс тащить недосуг, так что на этот счет пока можешь не волноваться.
— Спасибо хоть на этом, ей-богу, — вздохнул Незванов, расставляя заполненные тарелки. — Учись, пока я жив! Салат с крутонами, гуакамоле и кукурузные лепешки.
— А какой сегодня праздник? — поинтересовалась я, даже немного заинтригованная.
— У человека каждый день должен быть праздником, — философски заметил Вадик. — День прожил — уже праздник! — усмехнулся он с некоторой горечью и, словно фокусник, извлек из бара бутылку текилы. — Что ты на меня уставилась? Сама же говорила, что хочешь есть. Вот и начинай пробовать! О цыпленке не забывай, — добавил он, вставляя в музыкальный центр диск с латиноамериканской мелодией.
— Безумно вкусно, — хвалила я его кулинарные способности, распробовав взбитую со сметаной пышную мякоть авокадо. — Так, может быть, ты мне все-таки дашь какой-нибудь номер телефона или адресок…
— Опять ты за свое, — расстроился Незванов и черкнул на листке бумаги несколько цифр. — Держи, все равно ведь не отвяжешься.
— Премного благодарна! — воскликнула я, допила свою порцию текилы и убралась восвояси, оставив Вадика доедать цыпленка по-мексикански и салат с крутонами. Кстати, что такое крутоны, я так и не выяснила. Ну не люблю я готовить. Нет у меня такого таланта!
Усевшись в машину и с удовольствием закурив — святое дело после сытного и вкусного обеда, — я снова взялась за телефон и набрала номер, любезно, хотя и не без некоторого нажима с моей стороны, сообщенный мне Вадиком. Довольно долгое время трубку никто не брал, но в конце концов я услышала хрипловатое:
— Да.
— Могу я услышать Араба? — вкрадчиво поинтересовалась я.
— Кто его спрашивает? — насторожился голос.
— Женщина, с которой он вчера под покровом ночи жаждал поговорить, да так страстно, что даже привлек для этого дела помощника, некоего Виталика. Кажется, доморощенного Рэмбо, — растолковывала я как можно понятнее.
— Минуту, — попросил подождать голос в трубке. В телефонном аппарате послышалось какое-то шуршание, затем заговорил уже кто-то другой, и, как я тут же поняла, это был именно Араб.
— Как вам удалось раздобыть мой номер? — поинтересовался он.
Я отозвалась:
— Это не имеет значения.
— А что имеет значение? — снова спросил Араб.
— Недоразумение, которое имеет место, — сказала я. — Вы знаете, с кем сейчас разговариваете?
— С талантливой воровкой, которая нарывается на неприятности.
— Не угадали, — ответила я с усмешкой. — С частным детективом Татьяной Ивановой. Не слыхали о такой?
Араб задумался.
— Из вас делает дурака зарвавшаяся Лаки, — продолжила я. — А вы принимаете ее вранье за чистую монету!
— Я собственными глазами видел, как вы выносили статуэтку Бартвелла из галереи, и, по моим сведениям, у вас находится предмет, в котором я очень заинтересован.
— Статуэтку мне сам Тадеуш Бартвелл презентовал, а… — пустилась я в объяснения.
— Тогда я получил благословение от папы римского! — оборвал меня Араб.
— Вы не понимаете, — мне с трудом удавалось справляться с волнением. — Я так же, как и вы, заинтересована в том, чтобы щит с гербом нашелся. Мы могли бы прийти к соглашению. Владелец герба согласен выложить любые деньги, лишь бы вернуть реликвию в семью.
