– Ну и дела, – присвистнул Станислав, приблизившись. – Что, Геннадий Петрович, на работу сегодня, наверно, того...
– Сейчас. – Лисовский тронул жену за плечо. – Света, я тебе еще нужен?
– Да нет, езжай, – вздохнула она.
Они о чем-то еще разговаривали между собой, а я сосредоточила свое внимание на водителе. Подошла, познакомилась, представившись родственницей Светланы.
– А я-то думаю, что это за красавица бродит вокруг! – воскликнул Станислав с широкой глуповатой улыбкой во весь рот. Его карие глаза жадно обшарили меня с ног до головы. – А вы не похожи на Светлану, вот чтоб мне с места не сойти, – заметил водитель.
– Так бывает, – пояснила я и, чтобы он проникся ко мне доверием, похвалила его машину.
– Сам пригнал из Германии в середине девяностых, не какая-нибудь рухлядь с подкрученным спидометром, какие нам сейчас суют из ближнего зарубежья, – похвалился он. – Была практически нулевая, только фара разбита да крыло помято. Из-за этого получилось чуть ли не в три раза дешевле, чем здесь. Сам восстановил.
Поддакивая ему, я незаметно вытянула из него всю информацию – адрес, телефон, имена и фамилии знакомых, где учился, работал, какие места посещал вне рабочего времени. Общее впечатление от разговора осталось положительное. Веселый, открытый парень, немного безбашенный.
– Ну, Стас, хорош трепаться. По коням! – скомандовал ему Геннадий Петрович, хлопая по спине. На лице Станислава отразилось разочарование от необходимости покидать меня.
– Тогда сходим куда-нибудь, посидим, – предложил он с надеждой.
– Не вопрос, – ответила я, подражая его грубоватой манере общения. – Сейчас занята, а потом перезвоню тебе и немного прошвырнемся по кабакам.
– Заметано! – обрадовался Станислав.
– Эй, тебя что, силой за баранку усаживать? – поинтересовался Геннадий Петрович, высовываясь из «БМВ».
Улыбнувшись мне напоследок, Станислав ринулся выполнять свои служебные обязанности, я же заторопилась к Светлане, заметив, что к ней приближается странного вида субъект с дорогим кожаным портфелем. Выяснилось, что субъект – представитель страховой компании. Разговор с ним не улучшил Светлане настроение.
– Чертовы страховщики, всю кровь выпьют, – проворчала моя клиентка, едва тип удалился. – Я, наверно, поседею, пока заставлю их заплатить.
Уже около десяти мы поехали посмотреть, как обстановка в других владениях Светланы. Проверили два склада, завернули в магазин у крытого рынка в центре. Там и начались неприятности. Светлана как раз критиковала продавцов за неправильную расстановку товара, когда зазвонил телефон, стоявший на прилавке. Продавщица сняла трубку и, выслушав говорившего, передала трубку Лисовской:
– Это вас, Светлана Андреевна, говорят из налоговой.
Светлана взяла трубку.
– Да, слушаю. – Она запнулась, и я увидела, как меняется выражение ее лица, глаза удивленно расширяются, а щеки бледнеют.
– Да, я поняла. У меня сотовый сломался, скоро куплю новый. – Голос безжизненный, как ветер в пустыне. Знаками я показала, чтобы Светлана передала трубку мне, а продавцам – чтобы очистили помещение.
Видя, что происходит что-то странное, женщины за прилавком не стали задавать вопросов и потихоньку выскользнули из зала. В телефонной трубке я услышала обрывок фразы:
– Деньги положите в спортивную сумку с замком, потом...
Я перебила бабу Любу и спросила, копируя Светлану:
– А у меня нет спортивной сумки.
– Купи, – отрезала колдунья. – Мне положить на твои проблемы. Запомни, через час у тебя должно быть пятьсот тысяч рублей в спортивной сумке. Потом я перезвоню тебе домой и скажу, куда ехать. За тобой будут следить. Не дай бог, где нарисуется мент, я тебе такую клизму пропишу!
– Про клизму ясно, – спокойно сказала я. – Дай только времени чуть больше, часа четыре, чтоб бабки собрать. Час нереально.
– Даю два, – безапелляционно произнесла колдунья. – Не соберешь – пожалеешь. В условленное место приедешь одна.
– Нет, – бросила я.
– Что за «нет»! – рявкнула колдунья. – Зубы за «нет», я сказала – одна!
– Я боюсь, – захныкала я. – Можно хотя бы сестру с собой возьму. Одна я по-любому не поеду. У меня руки дрожат, даже машину не могу вести.
Колдунья на некоторое время задумалась, потом зло бросила:
– Ладно, бери, но если еще кто будет или я вдруг увижу вместо сестры твоего мужа, вам жопа.
– Да, я все поняла, – заверила я.
Связь прервалась.
– Что она? – спросила испуганно Светлана.
– Ничего особенного, – ответила я. – Пятьсот тысяч через два часа вы должны доставить в условленное место. Никакой милиции.
– Что делать? – Голос Светланы дрогнул. – Я не смогу достать таких денег так быстро. Эта налоговая проверка, счета арестованы. Сплошной кошмар. За два часа даже не успеешь машину быстро продать, да и денег все равно не хватит. У меня все деньги вложены в развитие предприятия. Господи, что же делать?
– Едем в типографию, – ответила я, просчитав возможные варианты. – Там у меня есть знакомые, которые помогут.
– Владелец ваш друг? – предположила Светлана.
– Нет, я знаю там наборщика, дядя Федя зовут, – улыбнулась я.
Недоумевая, откуда простой наборщик может взять пятьсот тысяч, Светлана поплелась за мной к машине.
За руль «Шевроле» села я. Светлана была слишком взвинченна, чтобы вести машину.
– Мне в данный момент срочно нужно десять тысяч тысячерублевыми купюрами, – сообщила я, выруливая от магазина.
– Не понимаю, зачем вам десять тысяч, когда нужно пятьсот, – с раздражением проворчала Светлана. Она достала из сумочки бумажник и отсчитала столько, сколько было нужно. – Вот, возьмите. Может, все- таки объясните.
– Я превращу эти десять тысяч в пятьсот, – пообещала я с серьезным видом.
– Только смотрите, чтобы нас потом не посадили за ваши чудеса, – буркнула Светлана, с опаской поглядывая на меня. – Я бы никогда не решилась печатать деньги!
– Никто не собирается ничего печатать, – успокоила я ее.
Дядя Федя, худой старик лет под семьдесят, в телогрейке, накинутой поверх грязной темно-синей блузы, вышел из ворот типографии нам навстречу, докуривая маленький хабарик. Обжигая пальцы, дядя Федя уронил практически истлевший бычок на землю и растоптал носком ботинка.
– Опять, что ли, деньги понадобились?
– Да, дядя Федя, без тебя как без рук, – улыбнулась я старику. – Нарежь нам пять пачек под тысячерублевки.
– Чего так мало-то, даже мараться не хочется, – проворчал старик. – Давай я тебе пачек двадцать сделаю, еще и скину с каждой рубль.
– Давай, к черту, режь, – выпалила я, посмотрев на часы, – единственное условие: надо уложиться в сорок минут.
– Я могу и сорок нарезать, – пробубнил старик.
– Не надо сорок, дядя Федя, – взмолилась я, подталкивая его и Светлану к проходной. – Пойдемте, пойдемте, время не ждет.
К каждой пачке резаной на пресс-ножницах бумаги дядя Федя приложил госзнаковскую бумажную ленту
