– Сейчас бы я так не поступил.
– Верю, Гена, потому и говорю с тобой. И что ты думаешь насчет этого сейчас?
– В 'наследстве Вяземских' нет прямого намека на место, где спрятано золото. Но там, наверняка, есть что-то, что вкупе с другими указателями на это место выведет. Мне кажется что это 'что-то' – крест.
– Крест? Не икона? – уточнил я. – Хорошо если так, Гена, а то придется опять в Рагвай гонца слать.
– Крест, Михаил Иванович, – уверено кивнул Максимов. – Икона в дорогом окладе – из таких вещей указатели не делают.
– Логично, – согласился я. – А в бумагах, по-твоему, ничего нет?
– Может и есть, – пожал плечами Максимов, – но мы этого не заметили.
– А вот когда ты говорил про другие указатели, ты что имел в виду?
– То, что эти указатели остались у двух других офицеров. Только собрав все три можно обнаружить тайник.
– Верно мыслишь, товарищ, – одобрил я майора. – И что это могут быть за указатели?
– Скорее всего, карта и указание на то, как правильно наложить на нее крест.
– Очень может быть, очень может быть…
Повторив это мудрое изречение дважды, я отпустил майора. Мне надо было подумать.
Выслушав меня, генерал-полковник Еременко выпрямился в кресле, опершись обеими руками о столешницу.
– Получается, генерал Николаев сам себе вырыл яму поторопившись прикрыть операцию?
– Выходит, что так.
– Надеюсь, ты не собираешься ставить его об этом в известность?
– Нет у меня на то оснований. От службы Геннадий Викторович отстранен, а по дружбе язык у меня на такое не повернется.
Еременко в такт моей речи одобрительно кивал головой.
– Ты прав: лучше пусть ходит в обиженных, чем в дураках. А что ты так на меня смотришь? Из твоих ведь слов получается, что обмишурился Николаев по полной программе. Ладно, закрыли эту тему.
– Не хотелось бы, Петр Петрович.
Еременко вперил в меня удивленный взгляд.
– Не понял. Ты что, Михаил Иванович, предлагаешь еще Николаеву косточки помыть?
– Никак нет. Косточки я ему веничком попарю. Он ведь теперь в основном за городом живет, вот, пригласил на баньку. Я про другое, я про саму операцию.
– Ты что предлагаешь реанимировать 'Латинское танго'? – еще больше удивился Еременко.
– А что, это возможно? – осторожно поинтересовался я.
– Нет! – отрезал Еременко.
– Тогда не предлагаю.
– А что ты предлагаешь?
– Отправить майора Максимова в отпуск – я узнавал, у него вместе с отгулами набегает два месяца – и пусть себе занимается частным расследованием.
– За что ж ты так его не любишь, Михаил Иванович, что хочешь прямо посреди зимы заставить клад откапывать?
В глазах Петра Петровича поблескивали веселые искорки.
– Так я же не сейчас предлагаю дать ему отпуск – ближе к лету.
– Так чего ты сейчас мне голову морочишь? – рассердился Еременко. К лету и приходи.
Я узнал, все что хотел. Против негласного продолжения 'Латинского танго' руководство возражать не будет. Теперь можно было и откланяться.
– Разрешите идти, товарищ генерал-полковник?
– Идите, товарищ генерал-лейтенант.
– Как ты смотришь на то, майор, чтобы вернуть на погон звездочку? – спросил я Максимова, когда он вновь оказался в моем кабинете.
– Разрешили возобновить операцию 'Латинское танго'? – обрадовался он.
– И не мечтай!
– Тогда я вас не понимаю, товарищ генерал-лейтенант.
– Не разочаровывай меня, Гена, – укоризненно произнес я, – думай. А то я начну думать, что генерал Николаев был прав насчет твоей интуиции. Даю подсказку. Я начну, а ты заканчивай: Спасение утопающих…
– … дело рук самих утопающих, – закончил Максимов.
– Молодец! И какой из этого нужно сделать вывод?
– Какой? – спросил Максимов.
– Ты, Гена, дуб, или подумаешь? – разозлился я.
– Разрешите подумать? – попросил майор.
– Думай. Даю тебе целых пять минут.
Я демонстративно посмотрел на часы. Максимову хватило трех.
– Товарищ генерал-лейтенант, я хочу подать рапорт о предоставлении мне отпуска.
– Прямо сейчас, посреди зимы?
На лице Максимова отражалось страстное желание угадать ход моих мыслей.
– Нет не посреди зимы… – начал он.
– Ну? – поощрил я его.
– … А ближе к весне…
– Тепло, – одобрил я.
– … Вернее, весной…
– Совсем тепло!
– А точнее, ближе к лету.
– Ну, наконец-то! Если я тебя правильно понял, то в конце весны тебя одолеет хроническая усталость, как следствие постоянного перенапряжения, и тебе срочно понадобится отпуск для поправки здоровья, так?
– Точно так!
– А теперь, Гена, уважь старика, расскажи, где ты планируешь поправлять свое здоровье?
– Думаю, в районе озера Байкал, Михаил Иванович.
– Так. Один или со товарищи?
– А как вы посоветуете?
– Лучше со товарищи. Тут недавно один наш общий знакомый вернулся их турпоездки по Латинской Америке, я думаю, тебе его опыт ох как пригодиться.
– Спасибо, Михаил Иванович, обязательно воспользуюсь вашим советом. Только согласится ли он составить мне компанию?
– А ты с ним подружись. У тебя на это вагон времени.
– Слушаюсь!
– Вот и правильно, вот и слушайся. И выбери время, обязательно поговори с некой Екатериной Вяземской. Она как раз на днях в Москву прилетает.
– Все-таки возвращается? – удивился Максимов. – А я грешным делом подумал что она, как и Муромов, предпочтет любить Родину по телевизору.
– У Муромова, Гена, – довольно жестко сказал я, – были довольно веские основания остаться ТАМ, а у Вяземской есть не менее веские основания оказаться ЗДЕСЬ. Сын у нее в подмосковном пансионате, если
