захвату и ликвидации базы наркоторговцев, отказался взять нас на борт.
– Формально он имеет на это право, – сквозь зубы пояснил Крейси. – Я должен был обнаружить базу, и я ее обнаружил, теперь его черед.
Вертолеты вернулись через несколько часов, но ни Вяземского, ни Светланы они не доставили. Я стоял в сторонке и наблюдал за бурным выяснением отношений между полковником и Крейси. Наконец они разошлись в разные стороны, и Крейси подошел ко мне.
– Представляете, он их предоставил самим себе! Брать на борт посторонних ему, видите ли, запрещает инструкция.
– Так может такая инструкция есть? – осторожно заступился я за полковника, в душе одобряя его поступок. Старху и Светлане лучше держаться подальше от баз ЦРУ, как, впрочем, и мне.
– Конечно, есть, – согласился со мной Крейси. – Стал бы он подставлять свою задницу. Ладно, ждите меня здесь. Я похлопочу насчет вертолета. Слетаем туда сами. Операция закончена, и полковник не сможет этому помешать.
Когда Крейси скрылся в одном из домиков, меня кто-то осторожно похлопал по плечу. Передо мной стоял полковник.
– Ваши люди оказали мне огромную услугу, – почти не разжимая губ, произнес он, – и я не захотел отплатить им за это неблагодарностью. Ведь здесь они бы оказались в статусе военнопленных.
Закончив говорить, полковник резко повернулся и пошел прочь. Ко мне уже спешил Крейси.
– О чем вы говорили? – спросил он, глядя в спину полковника.
– Он подошел извиниться за то, что не смог взять на борт моих людей, – соврал я.
– Да? – усомнился Крейси. – Ладно. Бегом к вертолету.
Да, с наркоторговцами коммандос не церемонились. Сплошные разрушения и трупы. Следов Старха и Светланы на территории лагеря обнаружить не удалось. Крейси уже подумывал, не расширить ли круг поиска, когда охранение доложило о приближении партизан. Видимо какой-то отряд был во время захваты лагеря на задании и теперь спешил к месту трагедии.
– Улетаем! – скомандовал Крейси и побежал к вертолету.
Туда же устремились и остальные коммандос, а я метнулся в противоположную сторону. Мне вслед что-то кричали, может, даже стреляли, но я упорно продолжал бежать, пока не увидел партизан. Я запрыгнул в разрушенную хижину и затаился. Партизаны пробежали мимо, и вскоре я услышал выстрелы, видимо, палили вслед улетающему вертолету. Я покинул убежище и бодрой рысью покинул лагерь. В этих местах я не бывал, зато бывал в подобных и чувствовал себя вполне комфортно. Главное – я опять ушел от Крейси.
В свое время я хорошо поработал в этих горах на имя. Теперь имя поработало на меня. Я таки нарвался на партизанскую засаду. Меня побили, но не сильно, больше для порядку, и доставили в штаб. Когда там поняли что пред ними знаменитый 'амиго Мигель' моим мытарствам пришел конец.
Когда след Старха и Светланы отыскался в Ла-Пасе, я уже был в Каракасе. А вскоре туда прибыли и мои друзья. Этот ублюдок Макар едва не испортил нам встречу, но все закончилось благополучно. Бывшего партизана, а ныне бандита обыкновенного увели контрразведчики Чавеса, и мы сполна смогли насладиться обществом друг друга.
Поначалу я намеревался вернуться в Москву вместе с Вяземским и Светланой, но перед самым вылетом резко передумал и решил не возвращаться совсем. Самолет с моими друзьями на борту улетел, а я пошел в Российское посольство, нашел там нашего Конторского и честно во всем признался: мол, задание выполнил, отчет готов написать хоть сейчас, но на Родину пока не вернусь. Меня как заслуженного партизана Латинской Америки местные товарищи слезно просят остаться погостить. У меня на то и бумага имеется самим Уго Чавесом подписанная. Если че, то я всегда на связи. И как там насчет пенсии?
Пока я писал отчет, посольский связался с Москвой. Там мой закидон восприняли, как ни странно спокойно, мол, ты свой долг перед Родиной исполнил сполна, живи, где хочешь, если будут вопросы, мы тебя найдем. А за пенсией придется вернуться – так-то. Я прикинул: сбережений, что на старость откладывал, мне не на одну сотню пенсий хватит, только ради этого возвращаться не стоит. А Родину я уже привык любить на расстоянии. Как вот только быть с Крейси? Но ведь может статься, что я ему больше на фиг не нужен, как вы думаете?
Чтобы дойти от трапа самолета до дверей автобуса, нам нужно было преодолеть всего несколько шагов. Первой сошла с маршрута Светлана. Когда откуда-то сбоку послышалось: – Светка! – моя спутница резко остановилась, повернула голову и с криком: – Ленка! – бросилась в объятия стоящей возле дверей черного автомобиля элегантно одетой женщины. Толи от умиления, толи резкий порыв ветра вышиб из глаза слезу, но я тоже остановился и полез в карман за платком. Промокнув с лица лишнюю влагу и понимая, что Светлане теперь не до меня хотел продолжить путь, когда с удивлением обнаружил, что мне его заступили два дюжих молодца.
– Аристарх Игоревич, – сияя лицом, сказал один из них, – мы рады приветствовать вас на московской земле. Прошу проследовать в автомобиль.
Я проследил за его жестом и увидел еще один черный лимузин – брат-близнец того около которого Светлану обнимала незнакомая мне женщина. Нетрудно было догадаться что предложение 'проследовать' относится к разряду тех, от которых непринято отказываться, но я все же сделал робкую попытку.
– У меня вещи.
– Передайте талон моему коллеге, он обо всем позаботится.
Мне не оставалось ничего другого как довериться этим прекрасным людям и проследовать к автомобилю. Уже сев в машину я заметил, что Светлана прекратила обниматься и оглядывается по сторонам. Облом, сестренка, ты пропустила самое интересное!
Сначала за тонированными стеклами проплывали московские улицы, потом была массивная дверь и строгие коридоры. Наконец я оказался в просторном кабинете, где меня приветствовал офицер с подполковничьими погонами. Он так и представился:
– Подполковник Максимов.
– Аристарх Вяземский, – я пожал протянутую руку и по инерции добавил: – Рад знакомству!
Подполковник посмотрел на меня с таким удивлением, что я смутился.
– Присаживайтесь, Аристарх Игоревич, – любезно предложил хозяин кабинета. – Чай, кофе? Вы с дороги. Могу предложить бутерброды. Вы с чем предпочитаете?
– С таком, – вырвалось у меня.
– Простите? – переспросил подполковник.
– Это вы меня простите, – я уже пожалел о сказанном. – Это моя мама так говорила 'с таком'. Это значит ни с чем. Я не хочу ни есть, ни пить.
– Понимаю, – что-то понял из моих объяснений подполковник, – в таком случае позвольте перейти к делу?
– Если вас это не затруднит.
– Нисколько, – свел тонкие губы в улыбку Максимов. – Тем более что дело у нас к вам одно и очень короткое. Мы просим вас передать нам во временное пользование ларец Вяземских.
– Зачем он вам? – удивился я.
– Я бы мог ответить на ваш вопрос, – опять улыбнулся подполковник, – только ответ займет много времени, да и зачем вам лишняя информация? Мы прямо сейчас составим опись передаваемого имущества и в ближайшее время вернем вам ларец в полном соответствии с этой описью.
– Прямо сейчас не получится, – притворно вздохнул я. – Ларец находится в чемодане.
Сразу после этих слов в кабинет вошел офицер с обоими моими чемоданами в руках, поставил на пол и, молча, вышел.
– В котором из них? – спросил Максимов.
