преимущество — она без труда поместится в мою миниатюрную сумочку. На шею вместо шарфа цветной платок — необходимая деталь для перевоплощения.
— Ой, пардон, я сумочку возьму.
Не спеша вернулась в зал, взяла сумочку, кинула в нее кости — без них я не представляла себе дальнейшее расследование. И, выдвинув ящик бельевого шкафа, извлекла носовой платок.
Все трое неотступно следили за моими действиями.
— Татьяна Александровна! — Капитан нервно поправил шапку на голове.
— Иду уже.
Оставалось самое главное. В шкафу, в прихожей висела серая куртка из плащовки. Незаметная, неброская. Я ее зову «дежурной». Она у меня оборудована кое-чем на всякий непредвиденный случай и, слава богу, при обыске не стала объектом внимания. А зря. Во-первых, она двухсторонняя… В левом кармане куртки лежали запасные ключи от машины, от квартиры, ключи от бабушкиной квартиры, которой я пользуюсь в чрезвычайных обстоятельствах, и ключи от чердака своего дома.
А в правом кармане — то, что расчистит мне дорогу, — баллончик с нервно-паралитическим газом. Я застегнула «молнию». И, взглянув на себя в зеркало, стала якобы подправлять платочком косметику на лице. Правая рука в кармане в это время приводила баллончик в боевую готовность.
А дальше дело техники. Защитив свое лицо платочком, я нажала на клапан, направив струю на не ожидающих подвоха милиционеров. Звуковое оформление этого действия мужчинами я опускаю. Скажу только, что пулей выскочить из двери и взлететь на последний этаж я успела.
И когда я в чалме, сооруженной из платка синего цвета в белый горошек, вышла из другого подъезда, милиционер, общавшийся с коллегами по рации, стоя у машины с открытой дверцей, не обратил на меня никакого внимания.
Я спокойно завернула за угол и только там дала волю своим ногам, развив спринтерскую скорость.
Втиснувшись в переполненный троллейбус, я отправилась на свою конспиративную квартиру, поминая при этом добрым словом свою безвременно усопшую бабушку.
В голове моей был сплошной сумбур. Даже кошмарная давка на сей раз не волновала мою нервную систему. Я покорно принимала тычки в бок и в спину, тупо обозревая рекламные плакатики, наклеенные на окнах троллейбуса. И один из них навел меня на мысль о возможности временного спасения. «Вы хотите изменить цвет глаз? Тогда обращайтесь к нам. Фирма „Око“ обеспечит Вас контактными линзами самого лучшего качества».
Мысль, конечно, интересная.
Вывалившись с очередной порцией содержимого троллейбуса на улицу, я сначала отправилась в магазин.
Волнение всегда отрицательно сказывается на моем аппетите. Отрицательно в том смысле, что, когда начинаются всякие передряги, у меня появляется дикое желание что-нибудь пожевать, а в итоге пострадает фигура.
Вот так. Теперь можно и в берлогу на зимовку. Затарились.
В квартире все было покрыто пылью двухмесячной давности. Здесь я бываю редко. И, как правило, приводят меня сюда только чрезвычайные обстоятельства.
Сначала позвоню Светке. Потом еда и небольшая уборка. В тот момент я не обратила внимания на то, что запасных ключей от гаража на их обычном месте — на тумбочке — не было. Светка, к счастью, оказалась дома.
— Привет, Светик!
— Привет, Тань! Как жизнь молодая?
— Бьет ключом, только все по темечку норовит. У меня к тебе дело срочное, очень срочное.
— Какое?
— Ты не слишком занята?
— Да как тебе сказать. Пытаюсь заниматься хозяйством. А что?
— Свет, не откажи другу верному, старому. Мне срочно надо постричься и покрасить волосы.
— О господи! Ты с ума сошла!
— Что, понимать это как отказ, что ли?
— Да какой отказ! Ты меня просто ошарашила. С чего это вдруг стричь волосы?
— Потом объясню. Бери ножницы, черную краску и приезжай в бабулькину квартиру.
— Черную?! И почему в бабулькину? Что-то серьезное?
— Потом, Свет, я же сказала. Не по телефону.
До приезда подруги я успела сварить супчик пакетный и сосиски. Уборка подождет.
Мы пообедали вместе. Я рассказала ей о своих приключениях, о побеге.
— Ну, а чего тебе бояться, если ты не виновата?
— Сначала это надо доказать. И задача эта непростая. Клофелин действует сразу же. Я все мозги сломала. Скоро сама поверю, что я его отравила. Ведь пока мы приехали, пока поднялись в квартиру, пока я кофе сварила — прошло минут сорок, не меньше. Если ему подмешали бы клофелин в водку на презентации, то он бы и до машины дойти не успел. Ничего не понимаю.
Я потерла виски, задумалась. Все события пронеслись передо мной мгновенно. И эффект двадцать пятого кадра вновь сработал.
«Таня меня уговорила „Эссенциале“ принять. Она заботится о моем здоровье».
— Вот оно! — Это было так громко и неожиданно, что Светка, молча ожидающая продолжения монолога, подпрыгнула.
— Что — вот оно?
— Светик, лапочка, кажется, я знаю, как это можно сделать было.
— Как? Как? Расскажи, Тань. — Светка была заинтригована. Для нее ведь это была всего лишь детективная история.
— «Эссенциале». Понимаешь? Жена уговорила его выпить «Эссенциале».
— Ну и что?
— Две капсулы «Эссенциале», заряженные вместо настоящего препарата клофелином, — идеальный вариант для подставки «лопушины». Гамбит, короче.
— Какой гамбит?
— Это начало шахматной партии, в которой ради получения активной позиции жертвуют фигуру или пешку. В данном случае пожертвовали пешкой. Я пешкой оказалась. Вот так, Светик.
— Ну ты, Танька, вундеркинд, — сказала подруга, подцепляя вилкой кусочек сосиски.
— Может, Свет, и вундер, но давно уже не кинд. И я выведу их на чистую воду. Они мне заплатят за это. Шахматистка чертова!
— Кто шахматистка?
— Тезка моя, жена Сабельфельда. Портрет ее у них в спальне висит. Она там сидит за шахматным столиком с фигурой коня в руке и загадочно улыбается. Сволочь!
Воспоминание о картине навело меня еще на одну мысль, правда, пока не оформившуюся.
«Аркан… Арканов». Но это потом. Сразу всего не объять. Главное, я вспомнила, что так тревожило меня, когда я подслушивала разговор влюбленной парочки. Голос в прихожей во время апокалипсиса в нашем подъезде, взывавший о необходимости воды, принадлежал Ринату Галиулину. Клофелин подкинул мне именно он.
— Да, Свет, именно так все и было. Удалив содержимое капсулы, ее закрыли и шприцом заполнили клофелином. Для верности, вероятно, еще в одну капсулу поместили. В этом случае время растворения оболочки удваивается. А если учесть, что «Эссенциале» принимают по две капсулы одновременно, то кубика полтора он хлебнул. Если жена его не уговорила по случаю попойки три штуки проглотить, что вполне вероятно. Она трепетно заботилась о его печени, как он сам сказал. Дело ясное, что дело темное.
— Ну, дела. Как только тебе удается такое распутывать? — Светка подперла кулаками подбородок и с восхищением смотрела на меня.
— Господи, Светка, я забыла совсем. Маруська же там осталась!
— Какая Маруська? Где осталась?
