что укачивает.
Завтра. Все завтра.
До дома добралась без приключений. Голды у подъезда не было. Жаль, а то бы она у меня полетала. День прошел бездарно. Уже смеркалось.
Из квартиры я позвонила Ермакову, хотела сообщить о ночном водевиле. Опоздала, Игорек уже доложил. Судя по реакции Петровича, очевидно, он сказал, что для женщины я держалась неплохо. И на том мерси.
Я вскипятила чайник, изобрела себе несколько бутербродов с сыром и устроилась перед телевизором. На всех каналах гоняли детективы. Показывать, что ли, больше нечего?
Совсем уже собралась упасть и вырубиться, как зазвонил телефон.
Похоже, Нина забыла описать какую-нибудь особую примету своего Женечки. Нуте-с, на каком таком месте у него шрам или родинка?
— Да!
— Это Татьяна?
— Конечно, она самая! — Странно, голос кажется знакомым, а не узнаю.
— Татьяна, это Света.
— Света? Ах, Света! Привет-привет, ты откуда звонишь, с работы?
— Нет, я сегодня выходная. Вы извините, Татьяна, может, я и зря…
— Что случилось, Света? Алло!
— Татьяна, я сегодня решила сходить в одно место, и, вы знаете, мне показалось, что…
Разговор прервался, раздались гудки.
— Алло! Алло! — Самое глупое дело вот так стараться перекричать эти пи-пи-пи.
Я положила трубку и задумалась. А ведь мне это не нравится. Очень. Достала сигарету — еще одна осталась, последняя. И это не нравится.
Телефон опять зазвонил. Ура! Ошиблась.
— Света?
— С приветом, — ответил грубый мужской голос. Я удивленно прислушалась — что еще за подарочки! — Ну, ты где моталась весь день? Я звоню, а мне хрен там!
Тьфу! Игорек! Ни об одном мужике я еще не забывала с такой скоростью.
— Игорек, ты лобик зеленкой смазал?
— А тебе-то что? Я спрашиваю, где ты была? Хохмить потом будешь. Мы должны везде быть вместе. Так Олег сказал.
— Сегодня я с тобой ночевать не собираюсь, если ты про это. Поэтому ложись спать спокойно, а голову засунь в холодильник, говорят, помогает…
Игорек прорычал что-то и бросил трубку.
Я докурила сигарету. Света больше не звонила. Я вспомнила, что вместе с телефоном дала ей и свой адрес. Может быть, бродит где-нибудь вокруг и дом найти не может?
Я быстро надела туфли — халат у меня такой, что по нашему двору пройтись вполне можно — и спустилась на лифте вниз.
Выйдя из подъезда, тут же отпрыгнула в сторону — Голда! сука! животное! — сопя и рыча неслась прямо на меня. Я быстро развернулась на одной ноге, а второй так удачно поддала ей поперек живота, что она у меня все-таки полетала! Несуразным светлым поросенком пронеслась на бреющем полете и ткнулась в ногу тете Зине. Завизжали обе. Но Голда начала чуть раньше. Я думаю, по причине допинга.
Тетя Зина, подхватив свою подружку на руки, завела крик, высказав обо мне в паре фраз все, что можно. Потом начала повторяться. Открылась дверь подъезда, вышел Витя — сосед с третьего этажа, пузатый мужчина, лет тридцати пяти, с огромной картонной коробкой. Он уже две недели как выносит из дома пустые коробки, но я ни разу не видела, чтобы он что-нибудь заносил. Странное хобби.
Витя, пройдя между нами, на мгновение закрыл меня от тети Зины, я и нырнула в подъезд. Следом за мною никто не кинулся. Голда, наверно, не захотела и хозяйку свою не пустила. Но зычный голос тети Зины я слышала, даже поднявшись к себе в квартиру. Всегда озадачивали меня люди, которые так громко разговаривают сами с собою. Лучше бы она сама с собою в шашки играла, больше пользы было бы. А потом сама с собою ругалась бы за проигрыши.
По телевизору детективы все продолжались. Я посмотрела на часы — уже десять! — и решила, что мне пора спать.
А здорово я врезала Голде!
Что значит заснуть в хорошем настроении, даже просыпаться в радость! Легкая зарядочка — в охоточку. Холодный душ — приятная бодрость. Чаек с бутербродиком — одно удовольствие.
Сигареточку после завтрака — ну как же с утра и без маленького порока? Сделав изящный выпад, большим пальцем левой ноги нажать кнопочку — интересно же, что там по телику соврут или споют. День сегодня будет удачный!
Противная дикторша в очках и с дефектом речи пробубнила что-то для себя смешное и показала передние зубы. Отулыбавшись, объявила новости УВД; показали фотографию Светы, а фотография такая, что сразу ясно — отогорчалась она.
Я быстро увеличила громкость.
«…труп девушки. На теле обнаружены три огнестрельных ранения. Если кто-то может что-либо сообщить…»
Я выключила телевизор. Упавшая сигарета уже прожгла хорошую дыру на гобелене кресла. Постучала ладонью, плюнула даже — пожар предотвращен.
Так, что же делать? Нужно получить больше информации. Подбежала к телефону, набрала номер. Если Генка на месте, он мне скажет.
— Здравствуйте, а Геннадия Ивановича можно? Это Иванова из рыбнадзора. Да-да.
Генка Петриченко — старинный знакомый, сейчас заметный чин в прокуратуре. Пообщавшись с ним минут пять, я уже знала побольше утренних телезрителей и дикторов, но все равно мало. Мало!
Тело Светы обнаружили в пять утра. Женщина-дворник вышла на работу, хотела подмести пораньше и уехать на дачу. Проходя через посадки за автовокзалом, эта дворничиха и наткнулась на Свету. Два выстрела в область сердца, третий в голову. Смертельным был уже первый. Следов насилия нет. Сумочки нет. А может, и спер какой-нибудь бродяга, забыв сообщить об этом в милицию. Застрелили не здесь, а где-то в другом месте. Сюда тело бросили потом, очевидно, привезя в машине. Все, пожалуй.
Захотелось закурить. Сунула палец в пачку — пусто. Сходить и прогуляться заодно; скверно, скверно на душе.
Попадись Голда сейчас — точно освоила бы высший пилотаж. В ближайшем ларьке выбор — на любой вкус! От «Примы» до «Космоса». Что за бред! Вернулась, села в машину, поехала искать. Любимых в этот период жизни сигарет «Пьер Карден» нет, хоть тресни. Покрутилась по закоулкам, вырулила на Привокзальную площадь. Здесь-то точно должны быть, видела позавчера, или когда я здесь была в последний раз? Не помню.
Оставила машину, пошла бродить. Слева — ряд киосков, справа — ряд лотков. Слева — все что угодно, справа — ассортимент небогатый: семечки, пирожки, сигареты, но не те.
В третьем же киоске нашла необходимую мне отраву. Подумала и взяла две пачки, это называется тактикой верблюда. Может, еще и мороженое взять? Я посмотрела по сторонам.
Напротив, за двумя ящиками, восседали две тетки самого простого вида.
Обе предлагали товар: у одной были семечки и жевательная резинка, а у другой — сигареты. Разные группы товаров отрицали наличие конкуренции, и тетки мирно беседовали. Точнее, говорила одна, а вторая, приоткрыв рот, издавала звуки эмоциональной поддержки: «А? Ну? Ух, ты! Сволочи!!»
Та, что делала сообщение — плотная, в красной плисовой юбке и серых босоножках, — помогая себе руками, рассказывала действительно интересные вещи:
— …девчонка, ничего особенного. Вон там, через дорогу, говорила по телефону, а я как раз от Маши выходила…
— Как она?
