слышать никого кроме себя не в состоянии.
На длительное время за столом стало тихо. Орлис с интересом наблюдал, как гласень кривится и пытается решить: звать светцов и пробовать скрутить гнусного вампира или перетерпеть обиду и попробовать узнать еще что-то полезное.
Лорд Арха на раздумья времени не тратил. Он ел. Конечно, полученная от нового знакомого сила хороша. Но пользы обычной пищи никто не отменял. Мало ли, как сложится завтрашний день и все последующие.
В том, что за их столом сейчас сидит сам Серебряный, Арха не сомневался. И был недоволен, если можно так сказать, выбором маэстро. Наиболее вероятный преемник всей полноты власти Гармониума - всего лишь самовлюбленный, трусоватый, не особенно умный и весьма жестокий человек. К тому же не готовый принимать реальность. Он знает, что базальтовые лезвия существуют. Но не счел объяснения существенными. Хотя двух пальцев на руке у вампира не хватает.
А еще, что гораздо хуже и опаснее, гласень лжет, грубо и ненатурально. Не было травника и попыток оказать помощь. Зато был и есть страх. Как перед вампиром, войти в карету к которому следовало именно ему, гласеню, так и перед маэстро, который не простит промах, то есть доставку бесполезного трупа… Но зачем же оправдываться теперь, перед пленником? Снова из-за страха и недостатка ума. Которые до сих пор застят глаза и не дают возможности в полной мере оценить странного нищего. Хотя сотник, и тот косится на рыжего форха с суеверным ужасом. Рассмотрел и убедился: никакой это не форх.
- Поел? - грубо бросил гласень.
- Да.
- Тебя отведут обратно в карету. Встал и пошел.
- Не годится, - возразил Орлис. - На вечер у нас запланирована тренировка с оружием.
- С оружием? - тупо переспросил гласень. - Каким еще оружием?
- Чтобы ты не подавился и не околел, - фыркнул мальчик, - всего лишь с палками.
За соседними столами закашляли, глотая смех. Гласень зашипел, встал и обвел взглядом зал. Повисла тяжелая тишина. Серебряный удалился, сделав жест сотнику: сторожи и не спускай глаз. Воин обреченно кивнул. По его личному мнению, явно обозначенному на лице печатью уныния, невозможно помешать побегу пленника, избавившегося невесть каким способом от оков.
- Сотник, мне действительно надо в столицу, - заверил Арха. - К маэстро. Если вам станет легче, я могу принести клятву. Вы воин, исполняете приказ и делаете это неплохо. Я уважаю ваше рвение и не желаю вам никаких бед.
Светец тяжело вздохнул. Огляделся по сторонам и присел за опасный стол, к врагу. Чуть переместил табурет, чтобы оказаться подальше от форха, обгладывающего найденный в кладовой телячий хребет. Смотреть, как зубы относительно некрупного зверя художественно точат крестцовые кости, - зрелище не из приятных. Особенно когда сомневаешься в добродушности поддельного форха.
- Клятву я приму с благодарностью, хоть ты и проклятый вампир, коему верить нельзя, - тихо и твердо молвил сотник.
- Почему же нельзя?
- Потому что нелюдь ты, - твердо заверил светец. - Роллу родня. Из-за вас вся жизнь у нас перевернутая. Беззаконная. Что ни день, войны ждем. Поэтому север от руки эргрифа отказаться готов. И лучедар наш на северную столицу, что по ту сторону канала, все чаще смотрит. Ты верно сказал: он Серебряный. И при нынешнем маэстро не получит власти. А вот опала ему на руку. Обиженный он северянам милее. Пожалеют, не разобравшись.
- Зачем ты мне говоришь об этом? - удивился Арха.
- Да не повезет он тебя к маэстро, - совсем тихо прошептал сотник. - Или отравит, или северянам отдаст. Скорее первое. Я давно служу, в Адалора верую. Если и правда в столицу хочешь попасть, давай свою клятву. Молви, что не сбежишь и что маэстро лечить станешь. Плох он, а мы время в дороге тратим, еле тащимся. Пять дней на острове вовсе зазря проторчали… Сейчас коней велю седлать, верхами уйдем. Карету возьмем утром, на ближнем подворье.
Арха задумчиво кивнул. Чуть помолчал и заговорил напевно, произнося клятву серьезно и в полную силу. Сотник остался доволен. Ушел, едва иссякли слова. Велел выходить во двор чуть погодя. Ампари улыбнулся Орлису, когда зал опустел:
- С людьми почти всегда так. У нас даже поговорка есть: 'Сколько людей, столько и истин'. Бьемся, объясняем, стараемся наладить мир. Глядь - а нас уже травят. Или того обиднее: собеседник состарился, на его месте сидит молодой и желающий славы сынок… Ты ведь не человек, Орлис?
- Нет, в общем-то. Хотя у нас все расы живут вполне мирно. И люди - тоже.
- Приятно слышать. Идем. Не верю я сотнику ни на медяк. Но гласеню не верю трижды. Держись поближе. Ты хоть и ловок, но все же пока мальчик, а не воин.
- Думаешь, он нас попробует убить?
- Посадить в клетку. Для него так понятнее и привычнее. Кстати, чем ты открыл замки на оковах?
- Магией.
- Хорошо. Значит, с тобой у меня неплохие шансы выжить и достичь столицы.
- С Бафом тоже. Он ваши железяки перекусывает без усилий.
- Он ведь не форх.
- Мы зовем таких жбрыхами. Только мой еще маленький, и я пока что не хочу его выращивать крупным. Ему семь лет. То есть зим. Почему вы меряете время в зимах?
Арха первым выглянул на улицу и кивнул сотнику. Прошел через двор, принял повод коня. Проследил, как устраивается в седле Орлис. Как забирается ему на колени Баф. Отметил, что сотник берет с собой два десятка светцов. Что еще десяток тихо и быстро уводит коней. Улыбнулся, представив себе утреннее настроение гласеня, проспавшего решительно все события. Пешего!
- Пора, - шепнул сотник, выслушав повторившийся дважды крик ночной птицы с дальнего поля. - В седло, роллово отродье.
- Меня зовут Арха, - негромко сообщил ампари, вскакивая на свободного коня. - Нам еще дней семь общаться, не меньше. Может, выучишь.
- Больно надо, - прошипел сотник, сплюнул и уехал вперед.
Ампари чуть улыбнулся и обернулся к своему беловолосому спутнику. Голова Орлиса сияла в ночи, как блик далекого Адалора, скрытого скругленным боком мира. Синева глаз тоже выглядела удивительной, подсвеченной изнутри.
- Мы меряем время зимами, поскольку лето у нас - злое время, - задумчиво сказал Арха. - Летом нет настоящей ночи. Адалор после заката уходит, чтобы светить в иной части мира. И поднимается Ролл. Он напаивает краски тонами багрянца. Смотреть на мир становится тягостно. Нет отдыха глазам. Нет покоя душе. Обучая балансу, обычно говорят, что Адалор - разум и душа, а Ролл - необузданное темное начало. Эдакое второе 'я', скрытое в каждом из нас.
- Надо же, не врешь, - нехотя буркнул сотник, слушавший внимательно и даже придержавший ради такого случая коня. - Пожалуй, получше гласеня объяснил. Только время следует мерить кипами. Потому что зима слишком холодна и погодой отвратна, чтобы ей уделять название. А кипа - она вроде обещания тепла. Тонкие палки дней, сложенные в очаге жизни. Накопил, поджог - и уходи к Адалору на суд.
- Мама с папой обсуждали ваши светила, - припомнил Орлис. - И говорили, что когда планета… то есть ваш мир, находится точно между ними, нестабильность поля достигает наивысшего
