Стоп! Я отогнала ненужные мысли. Итак, дело приобретало никому не нужный мистический оттенок. Будучи реалистом, я не верила ни в филиппинскую медицину, ни в заряженную воду, ни в экстрасенсов, ни в посылки с того света. А это значит, что кукла Мальвина имела вполне реального отправителя, из плоти и крови, и этому отправителю…
— Слушай, Марина! Этому отправителю зачем-то было важно, чтобы посылку с куклой получила именно ты! Потому что он подстерегал тебя возле камер хранения, а когда увидел, что за посылкой пришла я, захотел отнять у меня коробку! Понимаешь? Как ты думаешь, зачем ему было важно знать, что ты сама взяла из ячейки куклу Мальвину?
— Понятия не имею… А может быть, он хотел меня убить?!
— Нет-нет! Это исключено. Когда хотят убить, то берут с собой оружие, а у этого типа, переодетого в цыганку, не было с собой даже иголки. Он именно хотел отнять у меня коробку с куклой, не более того!
— Тогда я ничего не понимаю! И записки никакой там не было? В коробке?
— Нет.
— Ну тогда, — вздохнула Гонопольская, — тогда нам остается только считать, что этот отправитель был простой шизофреник.
Мне-то было, в сущности, все равно — если клиентка хочет, давайте будем считать именно так, но самой Марине мысль об отправителе-шизофренике утешения не принесла. Ее снова начала бить крупная дрожь — совсем как вчера. Я усадила ее на диван и пошла на кухню заварить крепкого чая, а когда вернулась с чашками в руках, клиентка все еще тряслась и вызванивала зубами.
— Ну ладно, успокойся! — сказала я как могла ободряюще. — И знаешь что? Давай-ка укладываться. Завтра тебе, а значит и мне, предстоит тяжелый день.
— Мы что, сегодня ночуем здесь?
— А ты, ради сохранения традиции, предпочла бы соседнюю квартиру? Ну тогда вперед — пожарная лестница проходит как раз вдоль балкона. Раздеться не забудь, желательно до белья.
— Шуточки у тебя, Женя… — с упреком сказала Марина. — Прямо как в армии… Между прочим, я действительно хочу спать. Это солдат, говорят, по трое суток не спит и только толще от этого становится!
«Много ты, салага, знаешь о том, как спит солдат, — подумала я про себя. — Да, во время боевых операций нам порой действительно доводилось не спать. Но то, что от этого мы только крепчали, я бы не сказала».
Мне вспомнилось, как один боец спецназа в нашем отряде после трех дней учений стоял «на часах» возле нашего палаточного городка и, видимо, так утомился, что стоя уснул и скатился под откос в овраг. Искали его полдня, и под конец было принято решение бить тревогу, а парень преспокойно все это время так и спал себе в этом овраге, скрытый зарослями очень высокой, почти в человеческий рост, травы, из-за которой его и не заметили. Впрочем, никому и в голову не пришло искать пропавшего военнослужащего в соседнем овраге. Отоспался, в общем, этот боец на славу, «даванул» десять полноценных часов, а под вечер сам приплелся в часть.
Марине я постелила на диване в большой комнате (отметив про себя, что девушка и пальцем не пошевелила для того, чтобы помочь мне хотя бы простыню расправить), а сама пристроилась на специально припасенной для таких случаев раскладушке в коридоре. Было еще не так много времени — всего лишь около двадцати трех ноль-ноль, но день был наполнен событиями под завязку, да и прошлую ночь тоже нельзя было назвать спокойной — в общем, я провалилась в сон разве что на несколько минут позже Марины…
…А утром, за завтраком (мне пришлось спуститься за ним в кафе неподалеку), Гонопольская заявила, что сегодняшний день для всех нас станет ни много ни мало как началом новой жизни.
— К одиннадцати часам мы должны быть в банке, — говорила она, размахивая зажатым в руке горячим бутербродом. — И во что бы то ни стало занять кабинет Макса! От того, как пройдет сегодня совет директоров, будет зависеть будущее фирмы. Нам надо рассмотреть и утвердить годовой отчет за прошлый год — из-за смерти Макса это до сих пор не было сделано — и бухгалтерский баланс компании, счет прибылей и убытков с учетом заключений ревизионной комиссии и независимого аудитора. Кроме того, я намерена изложить совету свои предложения по распределению прибыли, размеру, порядку и срокам выплаты дивидендов, а еще я хочу сделать кое-какие кадровые перестановки и предложить новую систему показателей, отражающих экономическую эффективность деятельности компании, повышение ее капитализации и увеличение доходов…
Безо всякого преувеличения, я смотрела на клиентку, раскрыв рот. Поднятый мною бутерброд остановился на половине пути. Марина продолжала тараторить, банковские термины просто отскакивали от ее зубов. Это до такой степени не соответствовало образу «глупой куклы Мальвины», к которому я уже успела привыкнуть, что мне не сразу удалось прийти в себя.
— Ты уверена, что сможешь это все осуществить? — спросила я наконец.
— Конечно! Более того, я намерена взять в свои руки полный контроль над всеми операциями банка, ведь теперь мне принадлежит контрольный пакет акций!
— Я имела в виду другое… Прости, пожалуйста, но ты — справишься? Управлять финансовым учреждением не каждый может, скажу больше — это такое сложное дело, с ним справляются лишь единицы…
Невольно мне пришла на память вчерашняя возня Марины с нарядами. Уж не думает ли эта ясноглазая Мальвина, что председательство в совете директоров банка — такая же увлекательная и не совсем серьезная игра, как беготня по магазинам? Не мое дело было разочаровывать клиентку, но, в конце концов, ведь грех не уберечь глупого ребенка, когда он берет в руки спички!
— Может быть, тебе лучше нанять хорошего, грамотного менеджера и передать ему функции управления банком? — осторожно сказала я. — Если ты не доверяешь партнеру Макса господину Попову и хочешь всюду расставить своих людей, то наемный топ-менеджер — лучший выход для тебя.
Марина недоумевающе подняла плечи:
— Да зачем? Топ-менеджеры дорого стоят, а потом, они тоже бывают нечисты на руку, и их тоже приходится контролировать, а я уже говорила, что терпеть не могу швырять деньги на ветер… если речь не идет о покупке новой шляпки. Нет, я намерена сама управлять процессом. Слава богу, образование позволяет.
— А какое у тебя образование? — Я вдруг вспомнила, что понятия об этом не имею! Оставалось только надеяться, что это не курсы кройки и шитья.
Марина отхлебнула из чашки, откусила и прожевала бутерброд, снова запила его чаем и только потом ответила.
— Ну, видишь ли… Я так думаю, что образование у меня самое подходящее. Экономический факультет университета. Закончила год назад с красным дипломом. Тема дипломной работы — «Управление процессами адаптации предпринимательской структуры к изменениям бизнес-среды и инновации в банковском деле». Я и кандидатскую на эту тему уже писать собиралась…
И она скромно опустила плутоватые глазки, хотя прекрасно понимала — это было видно по ее хитрющей физиономии, — что озвученная информация произвела на меня впечатление.
Ну что тут сказать? Внешность обманчива, а истории о глупых блондинках в большинстве своем все- таки не больше чем анекдот… И еще — невольно пришла на память история, которую мне рассказал, вернувшись с одной из зарубежных конференций по разоружению, мой комвзвода майор Сидоров.
Однажды, спустившись по гостиничной лестнице в холл, он увидел у стойки портье всамделишного индейца, облаченного в традиционный костюм племени чероки.
Молодой человек огромного роста, крепкого телосложения, с красноватой кожей, крупными чертами лица и с черными волосами, был облачен в матерчатую рубаху, легинсы и набедренную повязку, выкрашенные под цвет оленьей кожи. На голове — убор из орлиных перьев, украшенных белым пухом внизу и мехом горностая на концах; словом, мимо такого роскошного музейного экспоната пройти не задержавшись было просто невозможно. Было полное впечатление, что индеец только что прибыл из самой чащи джунглей или из самых дальних прерий — одним словом, хоть и красивый, но все-таки дикарь.
Портье смотрел на индейца с некоторым сомнением. А потом снисходительно так, как взрослый маленькому ребенку, подвинул к нему регистрационный бланк и сказал:
