оседлать Илону. А она баба хоть и мягкая, но иногда проявит характер, справляться с ней трудно. Ну да тебе это знать необязательно. Вот и выпью, бывает, когда фотографии ворошить приходится. Муторно мне от них.
Я почувствовала себя бодрее.
— Что за фотографии, Тим?
— А знаешь, зачем я с тобой сейчас иду? — спросил он, хитро прищурившись. — Чтобы нервы им потрепать. Ничего серьезного они мне сделать не могут. Не такой я дурак! Пусть попробуют. Много всякого сразу у ментов окажется. На них хватит и еще останется. Вот так. Я же говорил, у меня с ними в последнее время разногласия пошли.
Язык зачесался спросить о Самопрядове. Такая глупость может произойти только с большой усталости, когда голова начинает работать с перерывами. Прозвучи фамилия фотографа и вырвись Тим из моих рук, уже завтра бы Самопрядов был подставлен под удар, а я лишилась бы вещественных доказательств, на которые сильно рассчитывала. Слава богу, этого не произошло, потому что сзади, совсем рядом, раздался визг тормозов, от которого спине стало холоднее прежнего, и противный голос громко приказал нам остановиться.
— Господи, да что за день такой, да когда же настанет конец сегодняшним приключениям! — пролепетала я жалостно, разворачивая тяжело опиравшегося на меня Тима лицом к стражам правопорядка.
Энергично и дружно милиционеры повыскакивали из служебного «уазика» и быстро подошли к нам вплотную.
— Давай в машину, ребята, давай по-хорошему, — скомандовал один из них, решительно берясь за предплечье Кторова.
Двое немолодых, бывалых, смена у них, наверное, только началась. От таких, горящих служебным рвением, отплеваться трудно.
— Давай, давай! — подтолкнул меня, замешкавшуюся, в спину второй.
Только не возмущаться!
— Подождите, командиры, я и капли не выпила, вы же видите, трезвая! Дружка своего из компании домой провожаю. Недалеко и осталось…
— Хо-ро-шо! В машину! Разберемся. Трезвая — пойдешь домой. Ну мне что, руки вам крутить? В машину, сказано!
Плохо, черт! Придется слушаться.
— И я не пьяный, — попытался помочь мне Тим, — не пьющий я.
— Я и смотрю — запаха нет. Значит, обкуренный или обколотый. Еще лучше.
— Молчи, Тимофей, ничего мы им не докажем. Придется ехать.
— Давно бы так!
Замок задней, грузовой двери сработал не сразу. Они по очереди повозились с ним, сдерживая матерок, чертыхаясь только. А когда справились и открыли, то толкнули нас в спины уже без слов. Пришлось залезать первой, чтобы подать Тимофею руку. Но менты помогли ему по-своему, так, что он влетел в тесное пространство отсека и упал на колени. И в этот момент к «УАЗу» почти вплотную подшелестела «Ауди». Та самая! Из нее по-молодому резво выскочил Нестор и с ходу воскликнул громко и радостно:
— Тим, эй, в плен попал? Я же говорил тебе: не торопись уходить! — И совсем другим голосом обратился к опешившим от неожиданности ментам. — Товарищи, это недоразумение. Не спешите. Вот паспорт Тимофея Кторова, а дама рядом с ним всем нам давно и хорошо известна. Я хочу поговорить с вами, отойдем в сторону, пожалуйста, сейчас вы все поймете…
Служивые спешить перестали и пошли за ним, говорить и разбираться, прикрыв на всякий случай дверь к нам. Я смотрела на Тима, взглядом спрашивая у него совета. Он только вздохнул, но, как показалось, с облегчением. Нестор, мне видно было из окошка, уже шелестел денежными бумажками.
— Может, лучше с ментами?..
— Нет! — перебил он решительно. — Наши мне ничего плохого не сделают.
— Так ведь сок давить будут! — напомнила я.
— Ничего, ничего, — заверил он.
— Смотри, тебе видней.
Ну, не получилось у меня похищение. Случайность помешала, происшедшая по моей же неосторожности. Расслабилась я. Надо было от дороги в сторону уйти, к домам, там тоже пройти можно, а теперь — куда деваться! Попробую не отдавать Тима, если он мне поможет. Хотя по его настрою на это вряд ли можно рассчитывать.
Дверь распахнулась.
— Выходите!
Иного и ожидать не следовало.
Неподалеку от «Ауди», у той же обочины стояли пятнистые от шпаклевки «Жигули» с рожами белобрысого Вовки и еще кого-то за лобовым стеклом. Все. Этот раунд я проиграла. Черт дернул меня вести Тима по тротуарчику вдоль дороги.
Мы втроем, стоя рядышком, как добрые приятели, подождали, пока «уазик» не уехал к чертовой матери, и только тогда обратили внимание друг на друга. Нестор на нас, как на нашкодивших детишек, а я — на него, но с вызовом.
— А вы, Татьяна, проказница! — улыбнулся он, поднимая руку.
Если он меня по щечке вздумает потрепать, врежу, ей-богу, не посмотрю на его возраст.
В его руке оказался паспорт Тимофея, и Нестор спокойно положил его во внутренний карман пиджака. Что это я вскинулась? Истерика вроде давно уже прошла. Дуреха! Чтобы избавиться от неловкости, пришлось задавать необязательный вопрос:
— Каким образом вы так быстро отыскали машину?
— А в ней радиомаячок стоит. Пищалка. Мы с самого начала чуть ли не по пятам за вами ехали. Садитесь! — предложил он с доброй усмешкой.
— Вообще-то этим вечером я на Тима свои виды имела.
— Это понятно, — не удивился старик. — Ну что ж, я не против, пожалуйста.
Пятнистые «Жигули», дождавшись пустоты на дороге, тронулись с места и проследовали мимо, плавно набирая скорость.
— Зачем вы нас от милиции освободили? Что за странный альтруизм?
— От милиции… Татьяна, как поживший и повидавший советую вам: избавьтесь как можно скорее от двух нехороших привычек: не спешите задавать вопросы и верьте в человеколюбие. Я понимаю, — он сделал протестующий жест, не давая мне слова, — у вас нет причин испытывать к нам симпатию, напротив, но нет поводов и для жесткого недоверия, не так ли?
«Как бы не так!» — ответила я про себя и подумала, что удобней повода для «наезда» на него не придумаешь, но не хотелось мне скандалить сейчас, даже с такой сволочью, как он, да и внутреннее спокойствие сохранять было надо.
— Ну, так мы пойдем. — Я взяла Тима под руку. — Спасибо вам.
— И ты пойдешь с ней? — Нестор, вытаращив глаза, смотрел на Тимофея с большим изумлением.
— Лучше с ней, чем с Петькиными идиотами!
— Тим, дружище, где ты их видишь?
— Ладно, а то не с твоей подачи мне наркоту вкололи! Нестор, я обижен и перестаю тебе верить, вот так. И начинаю сомневаться в твоем уме, а значит, опасаться за себя. Хоть еще и кайфую пока, но скажу здраво, при таком положении дел я лучше с ней уйду!
— Ти-им, — сморщился Нестор, — тебе что, смертельная опасность грозит? Не выноси сор из избы. Не забывай, кто такая Татьяна Иванова!
— Все я помню, — Тимофей махнул рукой, покачнулся и оказался почти в объятиях Нестора. Сделал попытку освободиться, но старик обнял его крепче, почти по-отечески.
Я наблюдала за ними с интересом, но и с полнейшим равнодушием к исходу. Можно, конечно, увезти Тима силой, оставив старика безлошадным посреди дороги. Но не было уверенности в том, что где-нибудь
