Он оттеснил Тимофея от двери и прошел к Илоне, встал за ее спиной.
Я усмехнулась, глядя на него искоса. Как он вчера, стоя на дороге, советовал Тимофею проверить, в машине ли я, прежде чем тот подожжет разлитый по земле бензин.
По времени Красин уже «выпотрошил» нашего с Костей отморозка, и скоро сюда нагрянет оперативная группа. А раз так, то даже нет нужды настаивать, чтобы авгуры открыли для меня сейф. Просто болтать в свое удовольствие и держать их вместе, чтобы не было никого возле Ларисы Симоновой, где бы она ни находилась в доме. А опричников здесь нет. Иначе они тоже были бы неподалеку. Причем я бы знала об их присутствии.
Тимофей шагнул ко мне, пришлось отступить, чтобы не оказаться слишком близко к нему.
— Не советую, Тим. Не надо резвиться. Дурно закончится.
Илона в кресле замотала головой из стороны в сторону, не отнимая ладоней от лица.
— Что вы, молодые люди! — вскричал старик. — Хоть сейчас-то перестаньте глупить! Вот поэтому с вами ни договориться, ни дела делать нельзя! — вывел он раздраженно и назидательно. — Что вам, Татьяна, нужно? Взглянуть на содержимое сейфа? Пожалуйста!
Нестор мелкими быстрыми шагами подошел к зеркалу и надавил в зазеркалье несколько кнопок на черной панели.
— Иди, Тимофей, нажимай свои.
— Не надо! — вскричала Илона, замотав головой уже совсем по-лошадиному.
— Молчи!
Тим, бледный, как бумага, медленно прошел вдоль стены. Нестор уступил ему место, загородив спиной сейф, а когда все было сделано, властно отодвинул его в сторону.
Какое-то нехорошее предчувствие посетило меня и, наверное, Илону, потому что она, явно не соображая, что делает, медленно поднялась с кресла.
Старик, лукаво глянув на меня, торжественно открыл толстую серую дверцу и по локоть запустил руку в черную дыру. Тим боком отошел в сторону.
Какие, к черту, негативы! Так ведут себя люди, ожидающие появления ядовитого гада или бомбы!
Все оказалось проще. Нестор достал из сейфа маленький черный пистолет и с лязгом передернул затвор.
«Ничком, за кресла!» — мелькнуло в голове, я дернулась, но было поздно — выстрел застал меня в падении, будто раскаленным прутом стегнуло по левому предплечью.
Боль и страх лишили меня разума и освободили инстинкты. Как пружиной подброшенная, я оказалась на ногах и в следующее мгновение была уже неподалеку от Нестора, медленно опускавшего руку с пистолетом. Зеркало было между нами, как открытая дверца шкафа, и я ударила по нему ногой. Зеркало передало мой удар по назначению. Тяжелая рама отшвырнула старика к стене, он ткнулся головой в ребро сейфовой дверцы, пистолет вылетел из его руки и, описав дугу в воздухе, со стуком упал на паркет, скользнув по нему к ногам Тима. Тот быстро нагнулся за ним, и тут от сильного толчка распахнулась дверь и раздался пронзительный вопль:
— Стоять!!! Не двигаться! Милиция!
Все! Больше мне ни до чего нет дела!
Прижав ладонь к горящему огнем предплечью, я расслабилась и осела вниз, постаравшись только рыхлым мешком не свалиться на пол, но чьи-то руки поддержали меня, и это было некстати.
— Тихо, тихо, тихо! — прозвучало и рядом, и далеко одновременно.
Сильные руки осторожно вернули меня в сидячее положение, поддержали голову и сквозь вату, забившую уши, донесся знакомый голос:
— Вы ранены? Куда? — и спросили еще, заботливо, как маленькую: — Где болит?
Пришлось открывать глаза и справляться со слабостью. Красин стоял рядом со мной на коленях и смотрел полными тревоги глазами.
— Рука болит, — провернула я слова непослушным языком.
— «Скорую» вызвали? — перекричал он шум, производимый суетящимися в комнате людьми. — Вызвать срочно!
— Нет, сначала водички, — попросила я. — Ничего страшного, просто расслабилась…
За водой побежали, а я помогла снять с себя куртку. Оказалось — действительно ничего страшного. Пуля обожгла, пропахав борозду на предплечье. Даже кровь не текла, а едва сочилась. Но, господи, как мне стало больно, когда я увидела свою рану! Хорошо, было чем отвлечься. Меня усадили в кресло рядом с мертвой Илоной, слегка отодвинув его в сторону. Пуля, предназначавшаяся мне, прошла сквозь нее и зацепила руку, когда я падала за ее спиной на пол, и засела в стене, где уже отыскали и обвели мелом или чем-то подобным дыру от нее. Вот почему Нестор так растерялся и не выстрелил еще раз.
Его, с разбитой в кровь головой, уже подняли, прислонили к стене рядом с Тимом, заставив упереться в нее руками и широко расставить ноги. Нестор едва держался в этом положении, мотался из стороны в сторону, как пьяный.
Возле двери стоял человек в форме. Еще несколько, но в цивильном суетились, делая каждый свое дело. Красин, диктуя что-то записывающему за ним молоденькому, студенческого возраста пареньку, доставал из сейфа какие-то коробки и пачки денег в банковской упаковке.
Мне принесли воды, после чего я почувствовала, что мутит меня больше от их суеты, чем от боли. Когда я объявила, что мне нужно выйти, меня не задерживали, попросили только не уходить совсем до оформления бумаг и приезда «Скорой».
Ну, разумеется. Тем более что дела мои здесь еще не закончены. Хоть я и не волновалась за участь Ларисы — не могли авгуры причинить ей большого вреда до встречи со мной, — а поторопиться поискать ее стоило. Надо отдать должное Нестору — приманка из нее для меня получилась прекрасная.
Я вышла в зал и внимательно осмотрелась, все еще морщась от боли. С чем, как выразился Тимофей, возился здесь Нестор?
Большая темная комната, окно и овальный стол с тремя стульями вокруг него. Вдоль стен еще несколько стульев. Решетка…
Ни старика, ни Тима здесь не было, когда мы с Илоной вышли отсюда. Они прибыли перед самым появлением Тима в комнате с темным зеркалом. Он сразу прошел к нам, услышав, как я требую от Илоны шифр, а Нестор задержался. Причем задержался непраздно.
Я тряхнула рукой драпировку и едва не чихнула от поднявшейся в воздух пыли. Как это бывает часто, роскошь и грязь — рука об руку.
Ближе к углу тяжелая материя заколыхалась свободней. И углы ее были скруглены занавесями.
Вот так. Места оказалось вполне достаточно, чтобы с удобствами разместиться человеку, особенно если поставить стул.
Не стул, а низенькое кресло стояло во втором по счету углу, куда я заглянула, вознамерившись все здесь как следует обшарить. В кресле полулежала Лариса.
Я крикнула мужчин, и двое перенесли ее вместе с креслом к окну. Проверили пульс, подняли веки.
— Обморок? — спросил Красин из комнаты.
— Наверное, — ответили те, возвращаясь. — Жива, самое главное. Сейчас врачи приедут — помогут. Ну и наворочено тут дел!
А я подумала, что никто из них не представляет пока, сколько именно дел здесь наворочено.
Осмотрела манжеты Ларисиной блузки, вытаскивая их из-под рукавов кофточки. Левая была расстегнута. Я закатала рукав до локтевого сгиба. Как и предполагала, внутренняя часть сгиба была вымазана засохшей кровью, а над самой веной быстро обнаружилась красная, едва припухшая точка. Да, судя по всему, авгуры имели на нее виды, если дело дошло до наркотиков, уж мне-то это известно.
— Ларочка! — Я с улыбкой пригладила ее волосы. — Сейчас Красин распорядится, и менты пропустят сюда господина Крапова.
Мне показалось, или ее веки на самом деле дрогнули?
— Только, бога ради, — попросила я, опускаясь на пол и приваливаясь боком к ее ногам, — никогда больше не смотрись в темное зеркало…
