месяцок свалить в теплые страны...
– Я диск нашла, – сообщила я из ванной, тщательно намыливая руки. Противно было вспомнить, чего я только не хватала там на свалке.
– Диск? – удивился Уваров. – И что на нем?
– Сейчас посмотрим, – ответила я и извлекла диск из коробки.
Вставив диск в ноутбук, я стала по очереди открывать сохраненные на нем файлы. В первых трех были сплошные цифры, графики и термины, которые мог понять лишь сведущий в науке человек. Я сделала вид, что понимаю информацию, которая выводилась на экран. Уваров нервно ерзал на стуле, наблюдая за мной. Наконец он не удержался и спросил:
– А что такое мультисенсорная система на основе халькогенидных стекол?
Я посмотрела на Андрея, покачала головой и буркнула:
– О чем можно разговаривать с человеком после подобного вопроса? Если не знаешь, то и не лезь.
Уваров обиженно засопел. Больше он не задавал вопросов, только смотрел на экран, как баран на новые ворота. В последнем файле были газетные статьи. Тут я вздохнула с облегчением. Язык статей был более или менее понятен для восприятия обычного человека. Я стала читать. Во всех без исключения статьях различные авторы писали о химическом комбинате в Грузии, на котором последнее время наращивались темпы производства, но вместе с тем ухудшалась и экология района. В несколько раз возросла смертность, повсеместно распространились генетические отклонения в развитии детей, снизилась рождаемость. Отмечалось также увеличение больных онкологией, астмой и другими серьезными заболеваниями. Всему виной были ошибки в проекте новых цехов и недоделки. Вредные вещества: соли тяжелых металлов, динил, цианиды – все попадало в местную реку, а из нее с питьевой водой возвращалось к людям. Район просто превратился в некую долину смерти. Местные же власти трубили лишь об успехах развития производства, замалчивая о негативных сторонах.
– Ну и как связаны убийство Сурковой и химический завод в Грузии? – спросила я себя.
– Я ничем не могу тебе помочь в этом вопросе, – пожал плечами Уваров, – пойду собираться.
– Давай, иди, – кивнула я и вернулась к первым файлам.
С трудом мне удалось понять, что все формулы, расчеты относятся к прогнозированию подобной ситуации в Тарасове. Я вспомнила про оборонные предприятия, которые курировала Суркова, и то, что одно из них так же загрязняет Волгу. Значит, мы все скоро превратимся в мутантов... Интересное дело.
– Я могу взять этот диск с собой в Москву и обнародовать информацию в прессе. У меня там есть знакомые. Мне помогут, – предложил Уваров. Стоя перед зеркалом, он тщательно укладывал волосы. – Кстати, ты привезла, что я просил? Вот как я буду делать укладку без геля и бальзама?
Я указала на пакет, что висел на спинке стула:
– Все там.
Идея клиента насчет придания огласке содержимого диска показалась мне вполне здравой. Ведь если об этом узнает общественность, то не будет смысла устранять нас из-за диска. Главное – правильно донести информацию до масс.
Я посмотрела на Уварова, который как ребенок радовался привезенным мною косметическим средствам. Давать ему диск с собой в полет опасно. Лучше доставить его в Москву иным способом. Даже письмо по Интернету могут перехватить. Противник-то знает, что ему искать. Вынув из компьютера диск, я сунула его в бокс от сборника попсы, а сам попсовый диск положила в пустой пластиковый файл, а файл сунула в женский роман, который оставила в комнате одна из моих прошлых клиенток.
– Вот здесь диск, – сказала я, протягивая Уварову книгу. – Только обращайтесь с ним аккуратно.
– Нет проблем, – пообещал Андрей, сияя от счастья. – Выберусь отсюда, и мы их прищучим, кто бы это ни был.
– Да, прищучим, – кивнула я и стянула с рук прозрачную пленку из засохшего силиконового клея. Все доказательства того, что я сегодня стреляла – пороховые следы, – были мгновенно уничтожены вместе с ней. По комнате расползся резкий неприятный запах, напоминающий запах горелой резины. Глядя на коптящее пламя догоравшего в пепельнице силикона, я быстро разобрала револьвер, подготавливая его к чистке.
– Обязательно было устраивать эту вонь? – раздраженно спросил Уваров.
– Потерпи немного, мы же скоро съедем отсюда, – ответила я спокойно.
Клиент прихорашивался перед зеркалом. Я подошла, встала рядом и, подтянувшись на носочках, заглянула в зеркало через плечо Андрея. Уваров вздрогнул:
– Ну ты меня и напугала! Смени лицо! Уж больно неприятная у тебя сейчас наружность.
– Это лицо сделано с реального человека, а не просто выдуманный образ, – пояснила я. – Но перегримироваться действительно не помешает. Заканчивай быстрее свои извращения и освобождай место.
Уваров сердито фыркнул. Пока он возился у зеркала, я подготовила гримировальные принадлежности и через полчаса превратилась из невзрачной дамочки предпенсионного возраста в жгучую брюнетку восточной наружности. Переоделась. Уваров был уже готов к путешествию, надушен, причесан и намазан различными кремами, бальзамами и пенками, короче, всем, чем только можно. Я взглянула на гору грязной посуды в раковине и спросила у него:
– Из еды что-нибудь осталось?
– Я был очень голоден, – оправдываясь, начал Уваров, – подумал, что ты перекусишь где-нибудь по дороге...
– Понятно, значит, все сожрал, – уточнила я, сузив глаза.
– Да, – честно признался Андрей.
– Ладно, пошли. – Толкнув дверь, я шагнула в пустой коридор.
Уваров послушно проследовал за мной. Я заперла комнату и повела Андрея к лестнице, одновременно следя по КПК за камерами видеонаблюдения. Везде путь был свободен. Нас до сих пор не вычислили. Лучше бы, конечно, оставаться здесь до завершения расследования, но у клиента были другие планы. Он хотел вернуться домой. А поскольку мои попытки отговорить его от этой затеи не увенчались успехом, я решила – пусть учится на своих ошибках. По идее, сразу убивать его не станут, попытаются захватить живьем и выяснить, где диск. А я тем временем нанесу удар.
– В твоей конуре я успел отвыкнуть от дневного света, – сообщил мне Уваров, когда мы оказались на улице. Он, щурясь, смотрел на меня и ждал, когда я открою машину.
– В аэропорт поедешь на такси, – сообщила я Андрею, набирая номер телефона городского такси. – Нас не должны видеть вместе, но не переживай, я поеду следом и буду все время рядом. Так надо.
– Что-то мне это не нравится, – пролепетал Уваров с задумчивым видом. – Мне кажется, нам надо ехать вместе.
– Кажется – крестись, – отрезала я и прикурила сигарету. – Все будет нормально, не потей. В аэропорту будешь делать вид, что не знаешь меня. Если что-то случится и тебя схватят, не сопротивляйся, а главное, не озирайся, чтоб они не догадались, что ты не один. Я тебя вытащу в любом случае.
– Чего ты меня пугаешь? – недовольно поинтересовался Уваров. – Почему на меня обязательно должны напасть? Я вот думаю, что они не решатся. Там ведь много людей. Как они сделают это при свидетелях?
– Я бы назвала тебе десяток способов, как это можно устроить, но сейчас нет времени, – ответила я и кивнула на белую «десятку» с шашечками. – Вон твое такси. Иди!
– Ладно, пошел, – вздохнул Уваров.
Я посмотрела ему вслед и села в «Фольксваген». Сквозь стекло видела, как клиент сел в такси. Стоп- сигналы погасли. «Десятка» тронулась, развернулась и выехала со двора. Я завела двигатель и поехала за Уваровым. Такси мелькало впереди в транспортном потоке. Постепенно увеличивая скорость, оно проталкивалось между машинами. Я тоже прибавила газу. На экране спутникового навигатора, установленного в «Фольксвагене», по карте города двигалась светящаяся точка – это маячок, который я подсадила в одежду клиента. Кроме маячка, на одежде Андрея был еще скрытый микрофон. Поэтому я через приемник и наушник-горошину могла слышать все, что происходит в «десятке». Хотя там, собственно, ничего и не происходило.
Дорога до аэропорта заняла тридцать пять минут. Такси притормозило прямо перед зданием, а я
