Он рычал, брыкал ногами, кричал, кашлял и задыхался от смеха. Мне казалось, что я сейчас надорву себе бока. Игра дона Хенаро было бесценной.
Наконец он отказался от своих попыток и взглянул на нас по очереди. Его блестящие глаза излучали улыбку.
– Не помогает, – сказал он и пожал плечами» (К-6).
«– Что это такое – выстреливание наших тел сновидения?
– Ты сам был свидетелем того, как Хенаро выстреливал свое тело сновидения. Нагваль говорил мне, что у Хенаро тело сновидения могло делать большинство вещей, которые мы обычно можем делать. Он обычно приходил к тебе в таком виде, чтобы встряхнуть тебя. Они хотели, чтобы ты вспомнил, и с этой целью Хенаро совершал невероятные действия перед самыми твоими глазами, выстреливая своё тело сновидения. Однако всё было напрасно.
– Но я совсем не знал, что он был в своём теле сновидения.
– Ты не знал, потому что не следил. Хенаро пытался дать тебе знать, делая попытки выполнять то, чего тело сновидения выполнить не может. Например, есть, пить и т. д.
– Почему тело сновидения не может делать этих вещей?
– Потому что оно не владеет намерением есть и пить» (К-6).
Отражение
«Эти случаи совершенно ясно показывают, что, приобщившись к еде, назначенной для мертвецов, пришелец окончательно приобщается к миру умерших. Отсюда запрет прикасания к этой пище для живых. Мёртвый не только не чувствует отвращения к этой еде, он должен приобщиться к ней, так как подобно тому, как пища живых даёт живым физическую силу и бодрость, пища мёртвых придаёт им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам». (
(Кстати! Есть у нас ЕГЭ. А вот в китайском языке тоже есть «егэ» и означает оно – трудность при глотании.)
Осколок 12. Волшебные слова
Лучше всего нам известно обучение разговорами. И магия не избежала пустой болтовни.
Образ 1. Обучение разговорами
«Учить знанию о Мескалито не может никто, кроме него самого. Потому он особая сила; для каждого он неповторим.
Мескалито уводит тебя за твои границы для того, чтобы учить; союзник – для того, чтобы дать тебе силу.
Я попросил остановиться на этом более детально или хотя бы растолковать разницу в их действии. Он только посмотрел на меня, потом расхохотался и сказал, что обучение посредством разговоров – не только пустая трата времени, но и редкая глупость, потому что обучение – труднейшая из всех задач, с которыми человек может столкнуться. Он спросил, помню ли я, как пытался найти своё пятно, желая при этом обойтись без всяких усилий и втайне рассчитывая, что он подаст мне на тарелочке всю информацию. Если бы я так поступил, сказал он, ты бы никогда ничему не научился. Напротив, именно узнав на своей шкуре, как трудно найти пятно, а самое главное – убедившись, что оно в самом деле существует, я получил такое чувство уверенности, какое невозможно получить никаким иным образом. Он сказал, что, пока я сижу, прикипев к своему «благоприятному пятну», никакая сила в мире неспособна нанести мне вред именно по причине моей уверенности, что на этом месте это невозможно. На этом месте я могу отразить нападение любого врага. Если же, допустим, он открыл бы мне, где находится это место, я никогда бы не имел той уверенности, которая является единственным критерием моего знания как подлинного. Это и значит: знание – сила» (К-1).
Отражение
Как сказали бы классики: практика – критерий истины. А лучший поэт планеты Земля:
«Принято считать, что знание – это то, что можно выразить словами. А словами мы описываем то, что видим, слышим и чувствуем. Иначе говоря, словами мы описываем образы мира (в том числе и образ самого себя), которые построены из информации, доставляемой нам органами чувств.
Палеоантропология пока не может ответить на вопрос, когда, на каком конкретном этапе антропогенеза человек научился пользоваться словом для построения моделей мира и оперирования ими.
В любой момент времени внутри нас проносятся непрерывной чередой чувственные образы мира, лишь сопровождаемые параллельным словесным потоком. А если этот словесный поток убрать? Ведь тогда поток чувственных образов никуда не денется. Стало быть, мы и без слов знаем о мире и о себе всё и, в принципе, можем «мыслить» так же, как это делают животные – адаптивно и прогностически ценно. Словесное же описание мира нам нужно только в мире социальном (так ли уж нужно, если есть ангельский язык?), в мире себе подобных. Необязательно иметь в виду знание только вербализированное, то есть словесное». (
Образ 2. Стихи
«– Я по многим причинам люблю стихи, – сказал он. – Одна из них в том, что они улавливают настроение воинов и объясняют то, что вряд ли можно было бы объяснить иначе.
Он допускал, что поэты остро осознают наше связующее звено с духом, но делают это интуитивно, тогда как маги выбирают этот путь намеренно и прагматично.
– У поэтов нет знания о духе из первых рук, – продолжал он. – Вот почему их стихи не могут по- настоящему попасть в яблочко понимания подлинных жестов духа. Правда, иногда они попадают очень близко к цели» (К-8).
«Для сталкеров чрезвычайно важны звучание и смысл слов. Слова используются ими как ключ ко всему, что скрыто» (К-8).
Отражение
«Представляется определённым, что арабское слово для поэта первоначально означало «ведун», а слово для поэзии – «ведовство». Какого сорта «ведение» здесь подразумевалось, неясно, и ответить на этот вопрос более определённо не в наших силах. Это могло быть магическое знание. В целом представляется более вероятным предположение, что поэт был личностью, способной оперировать данными, выходящими за пределы непосредственного практического опыта, личностью, которую признавали наделённой знанием, выделяющейся среди прочих способностью к предвидению и к выражению этого предвидения. Это означало, что знание было редким и ограниченным продуктом, что это знание далеко отстояло от всякой научной деятельности». (
«Он слушал стихи, но считал, что прослушивания достойны только первая и иногда вторая строфы, последующие же он называл индульгированием поэта. Лишь очень немногие из тех сотен стихов, которые я прочитал ему здесь, он выслушал полностью» (К-6).
Вероятно, что время от времени возникающие вспышки интереса к поэзии обусловлены нашей памятью о прошлой силе поэзии и поэтов. Может, новым видящим надо объединиться с поэтами или самим стать поэтами?
Иногда человек задумывается. О том, о сём. Например, об искусстве. О волшебной силе искусства.
Образ 3. Поэты
«Я уже говорил тебе, что по многим причинам люблю поэзию. С её помощью я занимаюсь выслеживанием самого себя. Это сообщает мне толчок. Я слушаю, как ты читаешь, и останавливаю свой внутренний диалог, позволяя установиться моей внутренней тишине. Затем сочетание стихотворения и внутренней тишины сообщает мне толчок.
Он объяснил, что поэты неосознанно тяготеют к миру магии. Поскольку они не являются магами на
