проговорила она, потирая пальцами висок. — Что же за день сегодня долбанутый!
Пропажа кружки показалась мне зловещим предзнаменованием.
— А скажите, пожалуйста, сегодня Ивана Глебовича, кроме нас, кто-нибудь посещал? — спросила я так, словно мне это даже было не интересно.
— Жена вроде бы заходила, — ответила медсестра, тяжело вздохнув, открыла журнал посещений, — да, точно, Алла Корноухова. Она сама тут лежала, с отравлением. В восемь ее выписали, а в девять она вернулась. После нее заходила молодая женщина, но она в палату не пошла. Спросила, как его здоровье, и ушла. Она не представилась. Узнала, что хотела, и быстро ушла. — Медсестра не смогла точно описать женщину. По ее словам, это была симпатичная, лет тридцати блондинка с серыми глазами, среднего роста, без особых примет.
— А Ивана Глебовича разве не посещал сын Артем или его невестка? — спросила я удивленно.
Медсестра сказала, что нет, не посещали, и с подозрением спросила:
— Вы случайно не из милиции?
— Нет, — ответила я. Не давая развиться ее подозрительности, я забрала Александра и повела его к выходу. Он таращился по сторонам и лепетал всякую ерунду. У меня от него начинала побаливать голова.
В кафе, где была отравлена Екатерина Корноухова, я с ходу потребовала управляющего. Явилась крепко сбитая краснощекая деваха с мелированными седыми прядями длинных черных от природы волос до плеч. Она вежливо поздоровалась, представилась Нонной и спросила, какие у нас с Александром претензии к заведению. Я предъявила удостоверение старшего следователя прокуратуры.
— Мне бы хотелось поговорить с кассиршей, работавшей в тот день, когда произошло убийство в вашем кафе.
— Какое убийство? — зашипела Нонна, озираясь. — Сердечный приступ! Милиция приезжала. Всех допрашивали!
— У прокуратуры появились основания для возбуждения уголовного дела, — сухо ответила я, — так что извольте отвечать на вопрос.
— Венера Алексеевна здесь. Можете с ней поговорить, — сдалась под моим напором Нонна, — только потише, чтобы не распугивать клиентов.
— Мы с дороги и не против, чтобы перекусить, — подмигнула я ей.
Мимо проходила официантка. Нонна подозвала ее, распорядилась накормить нас как следует и добавила:
— Когда пойдешь обратно, скажи Венере подойти к их столику.
Мы с Александром сели за столиком в отдельной кабинке. Официантка подала меню.
— Что будешь? — спросила я у Александра.
— Торт, пирожное, мороженое и конфеты, — серьезно поразмыслив, ответил он.
— Понятно, — кивнула я и, повернувшись к официантке, сказала: — Нам два борща, плов с бараниной, вишневый пирог и мне кофе, а ему — лимонад.
Записав заказ, официантка удалилась.
— Ты забыла про торт, — обиженно пробормотал Александр.
— Не забыла, его принесут потом, — ответила я. В кабинку вошла маленькая худощавая женщина лет сорока с мальчишеской стрижкой и беспокойными черными глазами.
— Вы хотели со мной поговорить? — нервно спросила она. — Я же уже все рассказывала.
— Со временем вспоминаются разные детали, которым ранее не придавалось значения, — пояснила я. — Присаживайтесь и расскажите все с самого начала.
Женщина села, скосила глаза на Александра, пробовавшего соль из солонки.
— Не обращайте внимания. Он важный свидетель, — велела я и, слегка потрепав Александра по загривку, попросила его оставить солонку в покое.
— День был обычный, — заговорила Венера медленно. Постепенно ее речь начала набирать обороты по мере того, как проходила скованность. — У нас так заведено. Я сижу на кассе. Клиенты расплачиваются со мной, а официантки приносят заказ. Грязную же посуду убирают сами клиенты, когда уходят, как бы самообслуживание наполовину. Тех я не очень запомнила. Я имею в виду компанию, где девушка умерла. Вот он был, — она указала на Александра. — Расплачивалась женщина, такая вся из себя модная, похожая на аристократку.
— Меня интересует прежде всего женщина, которая копалась у стойки с заказами, — сказала я терпеливо.
— Женщина, — Венера задумалась. — Да, такая довольно эффектная, стрижка под каре, одета во все черное, очки в пол-лица.
— Волосы какого цвета? — уточнила я.
— Черные, — ответила она. — Лица я хорошо не разглядела, но симпатичная и много косметики.
Из папки я извлекла фотографии Кота и Баптиста, распечатанные пятнадцать минут назад в супермаркете, протянула их Венере с вопросом:
— Посмотрите, кто-нибудь из них похож на человека, что был с этой женщиной? В прошлый раз вы показали, что она сидела за столиком с мужчиной.
Венера внимательно посмотрела снимки.
— Нет, не похожи. Тот был худой, смуглый с усами и бородой.
Ее слова меня немного опечалили, ведь они означали, что, помимо Кота, Баптиста и женщины, умело меняющей свой внешний вид, в банде есть еще один человек. Более подробный допрос о внешности этого мужчины ничего не дал.
— Он даже не подходил к кассе, сидел ко мне практически спиной. Как бы я его разглядела? — возмущенно сказала Венера.
— Тогда, может быть, вы разглядели, что делала женщина у стойки с заказами? — спросила я.
— Ну, она просто искала свой заказ, — пояснила Венера, — решила, что у нас самообслуживание, а когда я сказала, чтобы она отошла оттуда, женщина извинилась и вернулась к своему спутнику.
— Когда она искала свой заказ, в руках у нее что-нибудь было? — спросила я.
— Нет, я ничего не заметила, — покачала головой Венера.
— Может, у нее украшения были, перстни, браслет, — не сдавалась я, хотя понимала, что профессионал может подбросить яд на глазах у сотни человек — и никто ничего не заметит.
— Нет, не помню, — покачала вновь головой Венера и намекнула, что ей бы пора возвращаться к работе.
— Что ж, идите, — вздохнула я.
В этот момент официантка принесла борщ. Покончив с обедом, мы поехали домой. По пути у меня снова возникло чувство, что нас преследуют. На этот раз это была красная «ДЭУ Нексия». Однако проверка показала ошибочность этого предположения. Может, действительно у меня развивается паранойя?
Рашид, сидевший на кухне с сигаретой в зубах, вяло поприветствовал нас:
— Явились, не запылились.
Скинув кроссовки, Александр ломанулся на кухню, чтобы поделиться новыми впечатлениями.
— Иван стал кашлять и закрыл глаза, — слышала я его возбужденный голос. — Он еще кричал на Женю, мне дал шоколадку. А доктор сказал, что он умер.
— Что-то, Сашка, твои родственники прямо как тараканы от дихлофоса дохнут, — хохотнул Рашид, затем позвал меня встревоженным голосом: — Жень, ну-ка подойди сюда немедленно!
Теряясь в догадках, я вошла на кухню:
— Ну чего?
— Ты, хреновая сиделка, посмотри сюда, — разъяренный Рашид указал на карман рубашки Александра. Сквозь ткань наружу торчала тонкая игла.
— Ты не очень тут разоряйся, — посоветовала я Рашиду, приближаясь к Александру.
— Саша, что у тебя в кармане?
— Шприц, — пораженный моей недогадливостью, проговорил Александр и действительно вытащил из кармана пустой шприц. Я вырвала шприц у него из рук.
— Где ты его взял?
