они передавали деньги или через кого-то…
— Таня, но ведь эти люди, они ведь как раз и требовали у Ильи деньги, они не скажут вам правды…
— Антонина, присядьте, пожалуйста, и попытайтесь меня понять. Дело в том, что Колесников — чиновник, осужденный за экономическое преступление, он попросту взяточник, а не бандит с большой дороги. — Я тщательно подбирала выражения, чтобы не обидеть мою собеседницу, которая сама тянула два срока. — Его супруга на телевидении работает, дочка — студентка, сын… В общем, интеллигентная семья…
— Знаю я эти интеллигентные семьи! — процедила сквозь зубы Ершова. — Они только пыль людям в глаза пускают, а на самом деле за копейку подставят, продадут и даже убьют. Они же угрожали Илье! А вы думаете, что придете к Колесниковым и они сразу же во всем вам признаются и расскажут, что сделали с моим сыном?
Укол был справедливым. Действительно, как заставить этих людей сказать мне правду? Кажется, есть такой способ…
— Антонина, ну я же не сказала вам, что просто заявлюсь к ним домой, представлюсь частным детективом и начну задавать свои вопросы. Поверьте мне, я знаю, как и с какими людьми надо разговаривать…
— Ну да, вам, конечно, видней. Наверное, вы в моих советах не нуждаетесь. Просто у меня уже нервы на пределе… Все как-то смешалось, сын нашелся и пропал, муж пропал, потом нашелся, но…
— Вы нашли мужа? — осторожно спросила я.
— Да, нашла, но что толку? Козельчик меня бросил. — Антонина Никитична обреченно вздохнула. — Это, конечно, не смертельно. Но так внезапно. Я от него этого не ожидала.
Теперь я уж точно ничего не понимала. Неужели за час, который прошел с того момента, как я ушла из частной клиники «Сантэ», супруги Козельчики успели встретиться и выяснить отношения?
— С чего вы взяли, что муж вас бросил? — уточнила я, внимательно наблюдая за Антониной.
— Я всю ночь думала о том, куда исчез Юра. Уже под утро мне пришла в голову одна мысль, я еле дождалась восьми часов, чтобы кое-куда позвонить и спросить… В общем, мои догадки подтвердились. Оказывается, Юра лежит в частной клинике «Сантэ», — безрадостно говорила моя квартирантка. — Вчера у него был астматический приступ. Понимаете, лекарства, которые обычно назначают астматикам, Юре противопоказаны. У него еще одно заболевание… Да что это я вас загружаю этими медицинскими заморочками. Сейчас главное не это… Таня, мне сказали, что его привезла туда какая-то молодая женщина… Знаете, меня очень удивило, что Юра из санатория на неделю раньше уехал… А теперь я все поняла. Дело вовсе не в бизнесе, а в женщине…
Я едва не поперхнулась, когда Антонина сказала мне об этом. Знала бы она, что той женщиной была я! Увы, Ершова понятия не имела, что у нас были сугубо деловые отношения, и истолковала все по- своему.
— Ну мало ли, что за женщина могла его сопровождать, — сказала я самым невинным голосом. — Почему вы сразу решили, что это его любовница?
— Я просто очень хорошо знаю Юрия! Он не позволил бы никому постороннему находиться рядом, когда у него приступ. Похоже, эта женщина возникла не вдруг, она прочно заняла мое место. Вот как вы думаете, почему он мне до сих пор не звонит? Мне сказали, что он в сознании и что его состояние не так уж и плохо…
Будучи замешанной в этой истории и дав обещание Козельчику хранить тайну, я решила перевести разговор на другую тему, сказав:
— Антонина, давайте сосредоточимся на поисках вашего сына.
— Да, конечно, просто вчера я думала, что Юра узнал о моем сыне и о краже, поэтому меня бросил. Оказалось, что он ничего не знает, просто у него есть другая… Это совсем разные вещи. Мне, конечно, обидно, но зато я теперь не испытываю угрызений совести из-за того, что устроила кражу. Мужики, они ведь все одинаковые… Даже болезни и возраст их не останавливают… не надо было мне вообще выходить замуж… Возможно, Валерий тогда бы мне открылся, что наш мальчик жив и здоров… Столько лет потеряно!
— Кстати, о времени, — напомнила я. — Я забежала к вам ненадолго, лишь для того, чтобы уточнить: вы ничего больше не вспомнили о тех людях, которые требовали у Ильи деньги?
— Вроде бы ничего нового не вспомнила. — Антонина пожала плечами. — Знаете, Илюша особенно не распространялся об этом. Он считал, что мне лучше ничего не знать. Вопреки расхожей пословице, спать мне все равно было неспокойно, поэтому я старалась вытягивать у сына информацию по крупицам. В общем, я поняла, что все это не розыгрыш, что те люди не шутят и долг лучше отдать, и как можно скорее…
— Так, а сколько человек фигурировало в этом шантаже?
— Кажется, двое.
— А вчера вы мне этого не сказали, — заметила я. — Давайте перейдем к частностям. Как выглядели эти люди? Какого они возраста?
— У меня было время подумать, целая ночь, и я кое-что вспомнила. Одному из тех, кто требовал у Ильи деньги, было лет тридцать пять, и, судя по его словечкам, он блатной. Второй помоложе, но выше и крепче первого. Этот больше молчал, просто демонстрируя свои внушительные внешние данные… Когда Илья обыскал всю квартиру и понял, что денег нет, он так и сказал им об этом. Ему приставили тлеющую сигарету к лицу и пообещали, что в следующий раз… — Антонина не договорила, предоставив мне возможность самой догадаться, каким грозным было продолжение. — Я понимала, что одному передавать деньги небезопасно, но ведь те люди говорили: если Илья кому-нибудь расскажет об этом, то сильно пожалеет.
Последняя фраза, сказанная дважды судимой женщиной, показалась мне очень слабым оправданием ее недальновидности. Но с другой стороны, если проанализировать весь жизненный путь Ершовой, то можно понять, что она никогда не была дальновидной, вот и теперь не позаботилась о подстраховке сына.
Пообщавшись еще минут десять с Антониной, я поняла, что ничего нового от нее не услышу. Она дала волю своим эмоциям, а я не собиралась быть ее «жилеткой».
— Извините, Антонина, я вынуждена вас покинуть, поеду к Колесниковым.
— Уже уходите? — встрепенулась Ершова.
— Да, надо работать.
— Пожалуйста, держите меня в курсе дела, — попросила квартирантка, провожая меня до двери. — Мне так тяжело, так тяжело…
— Хорошо, я позвоню вам сразу, как только что-то узнаю об Илье, — сказала я. — До свидания.
Я немного лукавила, когда говорила Антонине, что прямо сейчас отправлюсь к Колесниковым. Конечно, у меня был план насчет того, на какой козе к ним подъехать, но для его претворения в жизнь надо было совершить небольшую подготовительную работу.
Кирьянов дал мне минимум информации о человеке, которого за взятку должны были перевести из камеры следственного изолятора в больницу. Я сразу же стала думать о том, как бы мне выжать из нее максимум пользы. В тот момент, когда Антонина с упреком бросила мне, что Колесниковы ни за что не скажут правды, я поняла, как надо действовать.
Правила хорошего тона предписывают предварить визит телефонным звонком. Именно с этого я и собиралась начать. Сев в машину, я набрала номер домашнего телефона Колесниковых.
— Алло, — почти сразу же ответил женский голос.
— Здравствуйте! Я могу услышать Ларису Анатольевну?
— Это я.
— Лариса Анатольевна, мы с вами незнакомы… Меня зовут Татьяна. Даже не знаю, как вам сказать…
— Говорите прямо, что вам нужно. — В голосе Колесниковой послышались суровые нотки.
— Дело в том, что завтра я еду на свидание к мужу в Тюменскую область. На днях я получила письмо, из которого узнала про вашего супруга. В общем, наши мужья теперь в одном отряде… Земляки там всегда держатся вместе… Я вот и подумала, может, вы захотите что-то передать, хотя бы на словах…
— Таня, как хорошо, что вы мне позвонили! — неподдельно обрадовалась Лариса Анатольевна. —
