только с теми исполнителями, которых выбирал сам: положение позволяло ему действовать свободно в этом отношении. Но если уж Василовский соглашался писать музыку для того или иного исполнителя, то для избранника это было своего рода гарантией успеха, потому что впоследствии рождался хит. Естественно, что многие воротилы отечественной эстрады были заинтересованы в том, чтобы расположить Василовского к сотрудничеству с ними. Как раз такие личности и стали в последнее время периодически появляться в жилище Валерия Аркадьевича и вести с ним переговоры, большинство из которых заканчивалось однозначно: разъяренный хозяин дома просил Эльмиру проводить гостей к выходу, а сам потом подолгу говорил с ней о бестактности и наглости представителей этого слоя современного общества.
В общем, пообщавшись с Эльмирой, я пришла к выводу, что «копать» нужно именно в направлении шоу-бизнеса. Существовала большая вероятность, что здесь удастся уловить связь с убийством Василовского и, ухватившись за ниточку, размотать весь клубок.
Конечно, прежде чем прийти к такому выводу, я испросила совета у своих магических помощников. На этот раз их комбинация была таковой: 6+20+27 — «необходима осмотрительность в вашем поведении».
Что ж, буду действовать осмотрительно, это ведь однозначно входит в мои правила.
Эльмира с легким интересом смотрела на меня, когда я гадала, а по окончании процедуры вежливо осведомилась:
— Это какой-то ритуал?
— Да, почти. Это гадание, с помощью которого я определяю правильность выбранного мною пути.
— А вы пользуетесь им для предсказания профессиональных успехов или применяете для поиска удачи в личных делах?
— Собственно, гадание универсально, поэтому я использую его по необходимости всегда.
— Интересно, — задумчиво произнесла Эльмира. — А вот я почему-то не могу поверить в магическую силу талисманов, гаданий и прочих элементов эзотерики. Мне кажется, что они приобретают силу только в результате преувеличенного внимания, которое оказывают им люди. Что этой силы не существует в реальности и она живет лишь в сознании тех, кто к ней обращается.
— Что ж, у каждого человека свое мнение на этот счет, — подытожила я, не желая вступать в ненужный спор. — До свидания, Эльмира, спасибо за помощь и информацию. Честно говоря, я немного замкнута и боюсь, что не полажу с Василовским, ведь он — великий человек… — Я выдержала многозначительную паузу, а потом добавила: — Если вы не против, то я привезу вам вашу одежду через какое-то время, поскольку сейчас мне просто не в чем будет идти.
— Не беспокойтесь, отдадите потом. Вообще-то я хотела бы продолжить свой отпуск, если Валерий Аркадьевич все же вернется…
— Снова поедете к родителям?
— Да нет, возвращаться туда уже нет желания. Отправлюсь в деревню, у меня там родственники живут.
— А не могли бы вы на всякий случай оставить мне адрес этих родственников? Вдруг у меня возникнут какие-то проблемы по работе, которые вы могли бы мне помочь разрешить… Честно говоря, вы мне очень понравились, уж извините за откровенность. Кроме того, вы такой хороший источник информации…
— Ну конечно, — улыбнулась девушка. — Адрес я вам сейчас запишу.
Я еще раз попрощалась и вышла из комнаты.
Интересно, почему госпожа Василовская характеризовала Эльмиру столь нелицеприятно? Довольно милая, на мой взгляд, девушка.
Глава 3
Я спустилась на первый этаж и попыталась отыскать Викторию Валентиновну. Однако сделать это мне не удалось: вдова куда-то исчезла. В задумчивости я отправилась в библиотеку, где и произошло убийство. Осмотреть место преступления являлось моей святой обязанностью, хотя там определенно не могло сохраниться никаких следов.
Место у противоположной от входа стены было очерчено мелом — здесь лежало тело. Расстояние до него от двери было приличным, а выстрел был произведен с чуть меньшего расстояния. Из этого можно было сделать вывод, что преступник выстрелил или сразу после того, как вошел в библиотеку, или выходя из нее.
Судя по фактам, выходило, что преступник заранее не планировал убивать Василовского. Во-первых, стреляя с дальнего расстояния, он имел меньше шансов попасть в композитора и лишить его жизни, тогда как вблизи это произошло бы скорее. Во — вторых, человек, намеренный убить другого, пришел бы со своим оружием. Хотя возможно, что так оно и было, однако коллекционный пистолет показался ему более удобным для убийства, поскольку по нему было невозможно определить личность убийцы. «Только вот как убийца понял, что пистолет заряжен?» — спросила я сама себя.
Не придя ни к какому выводу на этот счет, но отметив в сознании эти детали, я стала рассматривать коллекцию оружия. В основном она состояла из холодного оружия, и только один пистолет выпадал из общей категории. Сейчас место, где он должен был находиться, пустовало. По идее собирателя коллекции, коим являлся сам Валерий Аркадьевич, пистолет занимал почетное место в середине настенного ковра, а всевозможные кинжалы и охотничьи ножи окружали его, стильно расположенные по краю коллекционного поля.
Выйдя из библиотеки, я наткнулась прямо на сотрудника милиции, который смотрел на меня столь вопросительно, что я просто не могла проигнорировать его взгляд. Мента звали Павлом Григорьевичем, и я решила на всякий случай заручиться его расположением, а заодно попробовать уточнить некоторые детали преступления у компетентного лица. Но ничего у меня не получилось — первая же попытка установить дружеские взаимоотношения была грубовато оборвана.
Не сильно огорчившись по этому поводу, я покинула дом и вышла во двор, где было гораздо приятнее находиться в данное время суток. Было около семнадцати часов, и дневная жара начала медленно, но верно спадать, что ощущалось буквально во всем. Растения оживали в ожидании благословенной вечерней прохлады, неумолимо надвигающейся на живую природу, а разные там бабочки и пчелы, напротив, становились менее активными, устав от многочасовой деятельности. Я прошла по каменной дорожке к калитке и покинула территорию, направившись к небольшому пригорку. Мне хотелось побыть в одиночестве — скинуть одежду и позагорать на ласковом солнышке, а заодно подумать над дальнейшими действиями.
С пригорка открывался поистине замечательный вид, но мое внимание невольно привлекали дом композитора и участок, на котором он стоял. Отсюда, с небольшой высоты, все было как на ладони, а поскольку расстояние от дома до места, где я сейчас находилась, было невелико, то мне было прекрасно видно, кто входил в дом и выходил из него, кто находился в саду и тому подобное.
Не успела я подумать о преимуществах своего наблюдательного пункта, как мое боковое зрение уловило какое-то движение. Я повернула голову и увидела странного типа, который, осознав, что его обнаружили, поспешил скрыться. Я немного удивилась, но особое внимание на этом обстоятельстве заострять не стала. Как выяснилось, зря, потому что впоследствии «тип» буквально потребовал к себе внимания.
А случилось все следующим образом. Я, как и планировала, подставила свое тело солнцу, стащив с себя Эльмирины брюки и рубашку и оставшись в нижнем белье. Не слишком беспокоясь о вопросах приличия, я с наслаждением растянулась на луговой траве. Лежа под солнышком, я пыталась систематизировать полученную информацию, раскладывала ее мысленно по полочкам, чтобы впоследствии иметь возможность воспользоваться нужными фактами в нужный момент. Но на самом интересном месте мои умственные упражнения были бесцеремонно прерваны.
Чья-то довольно массивная фигура закрыла собой солнце, и мне ничего не оставалось делать, кроме как открыть глаза и посмотреть на нарушителя моего спокойствия. Им оказался тот самый тип, который мелькнул недавно перед моими глазами и подло скрылся. Собственно говоря, еще тогда у меня возникла
