Алексей и это будет доказано, то истинный злодей забеспокоится и может даже затаиться, что значительно осложнит расследование. Действовать нужно без промедления.
Через полчаса я вооружилась списком всех солидных адвокатских контор нашего города, узнав номера телефонов их центральных офисов через справочную. Не так уж и много, всего-то шесть организаций. Я не брала в расчет многочисленные мелкомасштабные конторки, которые в изобилии появились в Тарасове в последнее время. Господин Василовский был слишком известным человеком, чтобы прибегать к услугам никому не известной юридической фирмы сомнительного происхождения. Зато названия шести корпораций звучали не только на весь город и его окрестности, но также и далеко за пределами Тарасовской области. Помнится, в прошлом месяце в столице проходил съезд лучших адвокатов отечества, и наш губернатор с гордостью заявлял, что на нем присутствовали представители всех крупных адвокатских организаций города. У меня как раз сохранилась газета, в которой они перечислялись, и сейчас она мне здорово пригодилась.
Приятный женский голос вежливо поздоровался со мной, когда я набрала номер фирмы с громким названием «Наши дела». Это название мне почему-то навеяло своеобразные ассоциации с другим — итальянским «Коза ностра». Интересное сравнение, хотя к делу и не относится.
— Здравствуйте, — поздоровалась я в ответ. — Я звоню по просьбе Виктории Валентиновны Василовской. Она просила подготовить бумаги своего мужа, касаемые завещания, поскольку хотела бы выяснить некоторые моменты.
В трубке воцарилось секундное замешательство, после которого девушка поинтересовалась, кому именно она должна это передать. Понятно, значит, не та контора. Методом непрямого попадания пальцем в небо я наконец нашла ту организацию, в которой моя просьба не вызвала недоумения. По вечно действующему закону бутерброда она оказалась последней в моем списке. Но это было не столь важно, гораздо больше меня интересовало то, что в ответ на придуманную мной ерунду секретарь предложил позвать к телефону господина Мережкина, чтобы уладить все подробности моей просьбы непосредственно с ним. Разумеется, я отказалась, заявив, что сейчас же подъеду для личной встречи.
В помещении адвокатской конторы было прохладно от многочисленных исправно функционирующих кондиционеров, уютно благодаря качественному дизайну и удобной мебели и спокойно, что обеспечивалось особой атмосферой данной организации. Я не замечала ни суеты, которая в традиционном понятии должна была непременно сопутствовать подобным фирмам, ни резкого ощущения масштабности ведомых здесь дел, которое бы сделало атмосферу напряженной и напыщенной. Приятная миловидная секретарша усадила меня на кожаный диван, строгий, но в то же время комфортный, и пообещала, что господин Мережкин в скором времени подойдет. Так и случилось: буквально через несколько минут я увидела, как по лестнице со второго этажа спускается великолепный мужчина, похожий на голливудского киноактера. Высокий, среднего возраста, ухоженный и импозантный, он производил впечатление благополучия и надежности, которое так важно для любого преуспевающего адво-ката.
Еще через несколько минут я сидела в кабинете Юрия Викторовича Мережкина и пила такой же великолепный кофе, как и приготовивший его человек. У меня не было причин скрывать свое имя и причину, по которой я оказалась здесь, а у моего собеседника не было причин мне не верить. Поэтому, когда я попросила вкратце охарактеризовать завещание, составленное господином Василовским, он согласился.
— Последняя версия завещания имела следующее содержание, — начал Юрий Викторович, раскрывая коричневую кожаную папку. — Основная часть наследства должна перейти к сыну господина Василовского, когда он достигнет совершеннолетия. До этой поры распоряжаться состоянием никто не имеет права, средства предписывается перевести в мировую валюту и положить в один из швейцарских банков, где они должны будут содержаться до указанного времени. Оставшаяся часть состояния поделена на несколько сегментов, каждый из которых имеет свое распределение. Так, одна часть выделяется на образование сына Василовского, которое непременно должно осуществляться за границей. Сумма рассчитана как раз до его совершеннолетия, когда в дело вступит основной капитал, который, кстати, значительно приумножится. Еще одна часть предназначается для жены господина Василовского. Это ежегодное содержание, которое будет выплачиваться ей регулярно до конца жизни.
— Насколько значителен его размер? — быстро спросила я.
— Нет, я бы не сказал, что значителен. Как я уже говорил, основная часть наследства положена господином Василовским сыну, а его супруга будет получать около двух тысяч долларов в год.
«Да уж, не впечатляет», — подумала я. Две тысячи в год для дамы, привыкшей к роскоши и достатку, — настоящая пощечина для самолюбия. Бог с ним, с самолюбием, но однозначно верно, что за эти деньги любовник Василовской не стал бы убивать ее законного супруга, поскольку в этом не было абсолютно никакого смысла. При жизни мужа Виктория Валентиновна имела возможность беззаботно распоряжаться куда большими деньгами, в том числе — тратить их на любовника.
Наконец-то я смогла поехать домой. Уже несколько часов мне дико хотелось сделать две вещи, без которых я не мыслила своего существования. Этим необходимым был и хороший крепкий кофе, и магическое гадание, в котором я сейчас очень нуждалась. Хотя нет, имелся еще один необходимый для существования фактор. Сигареты.
Когда все необходимое для счастья было получено, я с удовольствием растянулась на кровати и собралась в спокойной обстановке продумать дальнейшие действия. Но в этот самый момент мой покой был нарушен, потому что раздался оглушительный и долгий звонок в дверь, произвести который мог, пожалуй, лишь один человек — Гарик.
Этот кавказец с чрезвычайно широкой душой предпочитал все делать по-генеральски. Если уж он закатывал гулянку по поводу своего дня рождения, например, то его дом трещал от наплыва дорогих гостей, а ножки праздничного стола угрожающе подкашивались от обилия разносолов. Если он охмурял женщину, то делал это так масштабно, что у нее не было пути для отступления. Пожалуй, только на мне его зубы предательски скрипнули, и с того момента Гарик взял за привычку снова и снова вгрызаться в этот крепкий орешек, каким наверняка представлялась ему я. И вот сейчас он явно решил провести очередную попытку абордажа, трезвоня в мою дверь что есть мочи.
— Да иду я, иду, — поспешно отозвалась я, опасаясь, как бы в запале он не покалечил мой звонок.
Я распахнула дверь и уже через секунду взлетела примерно на полметра вверх от того, что кто-то весьма сильный крепко сжал меня в своих объятиях и поднял над головой.
— Гарик, прекрати безобразие, — строго приказала я, глядя на его довольную физиономию сверху вниз. — Сейчас же поставь меня на место, а то я уже чувствую тошноту.
Тут открылась дверь противоположной квартиры, и оттуда стремительно выскочил мой юный сосед Иван Борисыч, а следом не спеша выплыла его мать. Ванька с интересом глянул на живописную картину, открывшуюся перед ним, а соседка презрительно вскинула голову вверх и совершенно отчетливо фыркнула, чем вывела меня из себя. Заметив это, Гарик подмигнул мне и, ловко перевернув мое тело в воздухе, внес меня на руках через порог, совсем как молодой супруг. Ванька расхохотался, а его мамаша от злости даже плюнула, очевидно, выражая этим свое отношение ко мне. Наверное, ей стало завидно, потому что уже минимум лет двадцать ее явно никто не носил на руках. Если вообще когда-нибудь носил. Супер-Гераклов, способных произвести такой силовой трюк, в природе наверняка не существует.
— С ума сошел? — с горящим взором спросила я у Гарика, как только мы оказались в квартире. Хотя, честно говоря, сердиться за маленький спектакль не хотелось из-за совершенной бесполезности этого занятия. Гарик по жизни был гротескным человеком, и изменить это было невозможно.
— Удивлена меня увидеть?
— Нисколько. Я знала, что это ты, потому что никто другой из моих знакомых больше не звонит так рьяно.
— Я намерен отметить нашу встречу, как праздник, тем более что она бывает так же редко. Не забывай, я предупреждал тебя: отказы не принимаются!
— Гарик… — предостерегающе начала я, но добилась лишь того, что он с независимым видом начал разуваться. — Гарик, вообще-то я сейчас расследую важное дело!
